Я дышу ему в грудь и пытаюсь освободиться.

— Пусти меня, ты не имеешь права.

— Имею! — с этими словами Алан опрокидывает меня на диван, и я лечу на него вниз головой.

Алан цепляет меня за пижамные шорты и стягивает их вместе с трусиками.

— Вот так будет ещё лучше.

— Да что ты творишь? — хочу обозвать его, но сдерживаюсь. Я сейчас далеко не в выигрышном положении. — Не нужно, Алан, вы совершаете ошибку, рано или поздно правда всё равно выйдет наружу, но ничего уже не исправишь.

Я прикрываюсь маленькой подушкой и с ужасом наблюдаю, как мужчина расстегивает ремень на брюках. Он тянет вниз молнию, и схватив меня за предплечье, стаскивает с дивана, ставя перед собой на колени. Через пару мгновений перед моим лицом раскачивается огромный член. На крупной головке которого поблёскивают капельки смазки.

У меня кружится голова и в глазах снова туман, всё плывёт и это очень мне мешает. Я упираюсь рукой в его бедро и, собравшись с силами, чтобы не расплакаться, шиплю сквозь зубы.

— Я не буду этого делать!

Алан ухмыляется.

— Будешь, Есения. Ещё как будешь! — рукой он берёт меня за подбородок и большим пальцем давит на него, пытаясь раскрыть мой рот. Я резко мотаю головой и у меня получается вырваться.

— Если ты посмеешь засунуть это в мой рот, детей тебе будет делать нечем! — и сама от себя не ожидая, для убедительности наверное, клацнула зубами.

Алан на моё действие, запрокинув голову, громко рассмеялся.

— Я ведь просто могу выбить тебе зубки. Не жалко такую красоту?

— Можешь, — соглашаюсь я. — Но дёснами можно тоже нанести непоправимый вред.

— Ну что ж, пусть будет по-твоему, — явно веселится мужчина. — Давай тогда по-другому попробуем.

Алан одним уверенным движением снимает с себя футболку и обнажает идеально прокаченное тело. Следом идут брюки и боксеры. Мужчина, совершенно не стесняясь своей наготы, смиряет меня насмешливым взглядом, когда я, пройдясь глазами по его телу, смотрю в его лицо.

— У тебя два варианта, Есения. Либо я сейчас зову обратно Гвоздя с Гарынычем и они придерживают тебя, пока я буду тебя на болт наматывать. А потом я, само собой, отдаю тебя им. Ведь после такого зрелища мне их не удержать. Либо ты сама сейчас, встаёшь на четвереньки, и я всё равно наматываю тебя, но с разницей, что пока один и без свидетелей.

Какой же он урод!

Они оба.

Ненавижу их. Загир предал меня. Предал тем, что даже не пытался разобраться, хотя бы поговорить. Алан — мститель народный, за брата он мстит, как же! Может ему и не плевать на Загира, нет, точно не плевать. Но я уверена, что сейчас это просто повод принудить меня к сексу.

Над своим первым разом, конечно, я уже думала. Но таким его я точно не представляла. Всё это мерзко и унизительно, но присутствие третьих лиц кажется мне и вовсе смерти подобным. Я не знаю, как после этого-то жить буду. Но по крайней мере буду, а вот с наличием посторонних, уже сомневаюсь.

— А третьего варианта нет? — даже не знаю, откуда во мне столько смелости? Адреналин, наверное...

— Хочешь поторговаться? Я теряю терпения, Есения, — Алан подходит и берёт меня за предплечье, помогает встать с дивана, я не сопротивляюсь, не смирилась, конечно, но перспектива быть изнасилованной меня тоже не прельщает.

Меня ощутимо ведёт в сторону и, если бы не Алан, я непременно упала бы. Он, обхватив меня за талию, крепко прижимает к себе.

— Алан, — еле слышно произношу я. — Моя голова, она совсем онемела и… в глаз..з.ах темно, — и я не вру. Мне действительно очень плохо.

Сначала мужчина усмехается. Просто-напросто не верит мне, и я решаю пояснить ему всё, ведь в таком состоянии я навряд ли выдержу ещё хотя бы несколько минут.