— Не хотите говорить со мной, не надо! Позовите Загира, я поговорю с ним, он всё поймёт, это недоразумение, вот и всё…

По комнате прокатился раскатистый, негромкий смех мужчины.

Алан резко встал с дивана и, в мгновение сократив расстояние, обхватив своей огромной лапой мою шею, одним резким рывком поставил меня на ноги. Приутихшая головная боль вернулась с новой силой. Я зашипела и изо всех сил зажмурила глаза.

— Загир никогда больше не заговорит с тобой! Ты предала его. Я не видел его таким разбитым со дня смерти родителей. Не понимаю, каким образом ты пробралась к нему в душу? — всё это мужчина буквально выплёвывал мне в лицо. — Я превращу твою жизнь в ад. Ты пожалеешь не только о том, что сделала, но и о том, что родилась.

Загиру сейчас действительно очень плохо, я это каким-то шестым чувством ощущаю.

Как это объяснить?

Вот бывает, встречают друг друга парень с девушкой и понимают — вот она, моя судьба. И живут потом душа в душу всю свою жизнь, а мы… нет, мы точно не пара, у нас нет страсти друг к другу, по крайне мере у меня ни разу не возникало химического притяжения к Загиру.

Мы скорее, как две родственные души, как бы бредово это не звучало. Я заранее знала, в каком настроении придёт Загир, хорошо понимала, когда его лучше оставить одного, когда наоборот, ему нужно с кем-то поговорить.

Он, в свою очередь, чувствует меня.

На новый год, я само собой ездила домой, к маме и отчиму. Буквально с порога между нами произошёл грандиозный скандал.

Я полностью расслабилась и совсем позабыла о нравоучениях мамы, явилась домой в одежде, что покупала для меня Наталья. Всё это, с остервенением было буквально содрано с меня. Мама снова осыпала меня грязными словами, кричала, что я потаскуха, в Москве от рук совсем отбилась. Её не смущало даже то, что раздела она меня на глазах у Станислава, а тот ещё и масло в огонь подливал. Мол, в Москву я потому и уехала, чтобы хвостом крутить никто не мешал.

Мне было так паршиво…

Загир позвонил примерно через десять минут моих душевных терзаний: «Ты там грустишь», не спрашивал, а утверждал он. Я впервые при ком-то позволила себе в голос разреветься. Обычно я всё Бесу рассказываю, а тут устыдилась, просто сказала, мол, недопонимание с мамой произошло, слава богу, он не настаивал на подробностях, просто отвлёк меня разговорами ни о чём.

Хуже всего, что мама с утра потащила меня к гинекологу. Убедившись в том, что я по-прежнему девственница, она немного успокоилась.

От воспоминаний, возникших так некстати, меня отвлёк Алан, стягивая с меня пижамную кофту. Моё сопротивление лишь сыграло ему на руку, он быстрее смог меня избавить от одежды. Под кофтой, само собой, не было бюстгальтера, я ведь уже намеревалась лечь спать.

— Вот так будет лучше!

Обхватив себя руками, я смотрю шокированным взглядом на мужчину и задыхаюсь от возмущения.

Алана же моё состояния только забавляет, он хватает меня за запястья и разводит руки в стороны, открывая грудь.

Его глаза потемнели, мужчина заговорил на родном языке, от хрипловатого голоса Алана у меня побежали мурашки.

Я просила Загира, хотя бы немного научить меня их языку. Сначала он сопротивлялся, но потом всё же сдался, и время от времени рассказывал мне об их культуре и учил языку.

Сейчас Алан сказал, что я красивая девушка и у меня красивая… не разобрала сказанного последнего слова, но думаю, судя по взгляду, он говорит про грудь.

Его ладонь ложится на одно полушарие и стискивает его.

Я хватаю мужчину за руки, пытаюсь отстранить его от себя. Но что ему мои сопротивления? Он выше почти на голову и шире меня раза в три. Алан заводит руку мне за спину и притягивает к себе, тесно прижимает и начинает поглаживать моё тело.