— Пусти, пусти мне больно! — шиплю уже, когда меня тащат по коридору к выходу. Адреналин в крови отключает инстинкт самосохранения и я, извернувшись ногой, луплю здоровяка где-то в район челюсти. Амбал грязно выругался и ещё сильнее дёрнул меня за волосы.

Металлическая входная дверь распахивается, поток ледяного воздуха опаляет кожу, на мне сейчас лишь хлопковая пижама со львятами.

Обиженный лысый лось, которого я огрела ногой, всё так же держа меня за волосы, просто вышвыривает меня на улицу, не забыв при этом поставить подножку. Я кубарем покатилась вниз с крыльца, и очень сильно ударилась затылком об обледеневшую ступеньку.

***

В сознание врываются грубые мужские голоса. Сначала кажется, что говорят на иностранном языке, из-за дикой боли в затылке не сразу понимаю, — это отборный мат, которым один мужчина ругает другого.

— Какого х*я, Горыныч? Босс тебе башку оторвёт.

— Да кончай уже, говорю же, сама она упала.

— Видел, б*ять, как она сама упала. Я покрывать тебя не стану, если спросит, скажу, как было, мне своя шкура дороже.

— Ээ, ты чё, ваще что ли? Ладно, я сам всё скажу, ты просто промолчи, лады?

— Ладно, — после небольшой паузы, соглашается второй.

— О, глянь! Очухалась.

Я прошу, чтобы отпустили, но звук, кажется, не воспроизводится, я просто открываю и закрываю рот.

Кто их босс? Загир?

Не думаю.

И куда меня везут?

Ровная дорога сменяется на бездорожье, глаза открыть не получается, боль в затылке немного притупилась, но всё равно не отпускает скованность, что мешает пошевелится.

Не могу сказать точно, сколько по времени мы ехали, но, когда меня за предплечье выволокли из огромного внедорожника, на улице, по ощущениям, стояла глубокая ночь.

Перед глазами всё плывёт, я вижу лишь очертания большого дома, в два этажа.

Меня толкают в спину, заставляя идти вперёд, я едва не падаю на дорожку, что ведёт к дому, меня удерживает за локоть громила, тот, что чуточку симпатичней того урода, с гнилыми зубами.

В просторной комнате, куда меня привели, много света. Я часто моргаю, в надежде сбросить пелену с глаз, но получается плохо.

Меня швырнули на пол, и отошли в сторону, я слышала, как женщина сказала: «Сейчас хозяин выйдет».

Хозяин! Слово-то какое.

Слышу звук приближающихся шагов.

Я не без труда поднимаю голову и сразу же узнаю стоящего передо мной мужчину. Алан не просто стоит, он словно возвышается надо мной. Властный, уверенный в себе мужчина, словно хищник, прожигает взглядом.

— Что это значит? — хочу спросить громко, но не могу, боль в голове усиливается, поэтому получается едва ли не писк.

— Ты ещё смеешь спрашивать? — голос мужчины ровный, совершенно спокойный.

А мне кричать хочется в голос, только не получается.

— Я так понимаю, вы считаете я ваш проект Анатолию Геннадьевичу слила?

— Нет, мы не считаем, — всё так же спокойно. — Мы точно знаем.

Я продолжаю сидеть на коленях, на голом паркете в то время, как мужчина сделал два шага назад, опустился на белоснежный диван с золотыми вставками. Вся мебель в комнате была в восточном стиле, вплоть до мелочей: торшеры, бра.

— Это не так, я бы никогда…

— Достаточно! — Алан повысил голос и поднял правую руку вверх, словно повелевал замолчать.

Некоторое время я смотрела на него, как заворожённая. В груди что-то сжалось в это мгновение, я не просто готова была подчиняться, а как бы «в ноги царю упасть»! Хотя… я и так в его ногах, считай. На некоторое время я засмотрелась на этого мужчину. Какой же он всё-таки красивый. Такие ровные черты лица, его густая чёрная борода стала ещё длиннее, из-за неё я по-прежнему не могу хотя бы приблизительно сказать, сколько ему лет.