За моей спиной стали собираться обитательницы общежития. Появилось несколько магисс – похоже, Берта развила активную деятельность по привлечению внимания к произошедшему. Негромко переговаривались, и я слышала слова «разгром», «вторжение» и «нарушение всех правил».

Понадеявшись, что это относится не ко мне, добавила:

- Потому что я еще ни разу не была с мужчиной и не собираюсь этого делать, пока не полюблю кого-то всем сердцем. Тут вы совершили большую ошибку!

Кажется, я слишком сильно сжимала Иду, и та вся посерела, затем захрипела.

- Отпусти ее, Лиззабет, – мягко произнесла магисса Гваенивер. – Понимаю, ты рассержена. Я бы тоже рвала и метала. Но дальше уже мое дело, и я разберусь, обещаю!

На это я покачала головой.

- Не могу, магисса Гваенивер, потому что... Потому что…

Не выдержав, все же всхлипнула. Разжала магическую хватку, и Ида сипло задышала, схватившись за горло и обливаясь слезами. Фиона сползла по стеночке. Сжалась в комок, заскулила, словно обиженная собачонка, забормотав, что она не хотела… Не понимает, что на нее нашло.

Вернее, на них с Идой, потому что она не делала это сама.

Это были происки демонов, затмившие их разум! Вернее, во всем виноват проигрыш на отборе и то, что принц Роланд на меня смотрит так, как никогда не смотрел ни на одну из них. Это нечестно, потому что я – нубрийская шваль и грязнокровка…

Ее заткнула уже магисса Гваендолин.

- Где Римс? – повернулась я к Фионе. – Что вы с ним сделали?

Девушки позади меня заохали и заволновались. Моего хамелеончика в общежитии любили, подозреваю, куда больше его хозяйки – иногда я выносила его в общую гостиную.

- Он сбежал, – наконец, призналась Ида. И тут же зарыдала во весь голос. – Мы хотели выпустить его в саду, чтобы нубрийская гря…

- Прекрати! – вырвалось у магиссы Гваендолин. – Чтобы я такого больше не слышала. Или я вымою твой грязный рот с помощью магии, и ты уже вряд ли когда-нибудь сможешь сквернословить!

- Он укусил Иду и сбежал, – всхлипывая, добавила Фиона, – когда та его несла по лестнице…

- Где именно вы его упустили? На какой лестнице? – воскликнула я.

Потому что больше не слишком-то и злилась на этих… куриц. Ко мне вернулась надежда. Римс – трусливый и медлительный, и он… Он вряд ли побежит в сад, чтобы ловить осенних бабочек или гоняться за мушками. Вернее, он вообще никуда не побежит. Вместо этого забьется в угол, будет сидеть и страдать, дожидаясь, когда я его спасу, а потом принесу кладбищенских червячков или же фруктов из столовой, поменяв воду и песочек в его клетке.

- Около винных погребов, в Центральном Крыле, – призналась Ида. – Мы с Фионой хотели пройти через черную лестницу, чтобы нас не заметил дежурный, а тут он как взбесился!..

- Взбесился? – не поверила я.

Потому что на Римса это было совсем не похоже. Взбеситься он не мог – за ним подобного не наблюдалось. Он был слишком доверчив, охотно шел на руки и любил, когда его гладили и почесывали, при этом блаженно закрывая выпуклые, влажные глаза.

И никогда никому не причинял вреда. Если только неосторожно пролетевшим мимо него насекомым.

- Магисса Гваендолин… – начала я.

- Иди! – отозвалась она. – Иди и найди своего хамелеона, а с этими двумя я уж разберусь!.. Так разберусь, что они надолго меня запомнят! – ее голос не предвещал ничего хорошего ни Иде, ни Фионе.

И я пошла. Вернее, побежала, жалея, что пока еще не умею открывать порталы – это был приоритет Высших магов. Тогда я смогла бы очутиться в Центральном Крыле за долю секунды, а потом уже свернуть к черной лестнице, которая вела наружу мимо закрытых кладовых и входа в старые винные погреба. Наверное, там до сих пор стояли пузатые бутыли или же огромные дубовые бочки на радость некоторым магистрам, которые иногда «радовали» своих адептов утренним перегаром.