При Александре II пример, поданный Петром I, превратили в традицию: будущие императоры стали проходить службу пехотного офицера именно в Преображенском полку. На лагерном сборе 1865 г. 1-м батальоном, а на сборе 1866-го всем полком командовал цесаревич Александр Александрович (будущий Александр III); на сборе 1887 г. первую полуроту роты Его Величества (первой роты 1-го батальона), а на сборе 1888-го роту Его Величества водил цесаревич Николай Александрович (будущий Николай II). А в 1893–1894 гг. он же командовал 1-м батальоном преображенцев.

Поэтому 1-й батальон считался в полку особо престижным, а перевод туда – отличием^>18. Командиром его числился сам Николай II (сохранивший за собой, вступив на престол, эту должность), – а полковник, реально командовавший подразделением, именовался не командиром батальона, а командующим батальоном^>19 (т. е. временно исполняющим обязанности командира). Командирами рот 1-го батальона назначались старшие из капитанов полка, а младшими офицерами рот – старшие из младших офицеров (подпоручиков, поручиков и штабс-капитанов) полка. Ну а служба в роте Его Величества была «мечтой каждого преображенского офицера»^>20.

Особо престижный статус батальона подчеркивался и его расквартированием. Если 2, 3 и 4-й батальоны размещались в Таврических казармах (на полковом языке – в «Тавриде»^>21), на Кирочной и Парадной улицах, то 1-й – на углу Миллионной улицы и Зимней канавки, через два дома от императорской резиденции – Зимнего дворца…

С июня 1912 г., в ознаменование 25-летия действительной службы Николая II в полку, офицеры-преображенцы стали носить шашки особого образца. Вдоль их клинка, примерно до середины его длины, было отчеканен и позолочен рисунок шитья на воротниках и рукавных клапанах офицерских мундиров Преображенского полка – «восьмерки» из дубовых и лавровых листьев. А сразу под эфесом, перпендикулярно к этому рисунку, на клинке были отчеканены и позолочены слова первой строфы полкового марша: на одной стороне клинка – «Знают турки нас и шведы. И про нас известен свет», а на другой – «На сраженья, на победы нас всегда сам Царь ведет»^>22.

Несомненно, именно этот статус первого полка русской пехоты породил возникшую не позднее 1860-х гг. традицию комплектовать лейб-гвардии Преображенский самыми высокими в России новобранцами (выше были лишь те, кого определяли в команду императорского гребного катера в Гвардейский флотский экипаж: у высокорослых гребцов были длиннее руки, а это увеличивало эффективность гребли и, значит, скорость катера) – и притом богатырского телосложения.

«На красоту» при этом «внимания не обращалось», но по цвету волос нижние чины-преображенцы должны были быть брюнетами, темными шатенами или рыжими^>23, а в 3-й и 5-й ротах – носить бороду^>24. Самые высокие шли в роту Его Величества.

3-я рота преображенцев выделялась еще и тем, что именовалась в обиходе «галерной»^{>25 —} так как комплектовала команду полкового гребного катера «Потешный», пожалованного полку в память об участии преображенцев в постройке в 1695–1696 гг. галер для 2-го Азовского похода и (в качестве морской пехоты) в сражениях при Гангуте 27 июля (7 августа) 1714 г. и Гренгаме 27 июля (7 августа) 1720 г. и, в 1771–1775 гг., в 1-й Архипелагской экспедиции. Считалось, что во 2-м Азовском походе в 1696 г., когда полк спускался по Дону к Азову на галерах, 3-й ротой командовал сам Петр^>26… Командир 3-й роты, его помощник и нижние чины катерной команды (по причинам, изложенным выше, они набирались «из особо рослых», «преимущественно поморов»