Знамена (в кавалерии штандарты) гвардейских частей хранились в Зимнем дворце – в «Портретной Галерее 12-го года». Когда полк нес караул в Зимнем дворце, его знамя или штандарт переносилось из галереи в караульное помещение дворца^>8.

Если гвардейскую часть или подразделение сопровождал оркестр, то при прохождении мимо строя другой части или мимо ее казарм он играл марш этой части.

«Ура» в гвардии принято было кричать «с бесконечно протяженным звуком “а”»: «ура-а-а-а»^>9.

На Первую мировую нижние чины и подпрапорщики гвардии вышли не в положенных для военного времени погонах защитного цвета, а в цветных (алых, малиновых, желтых и светло-синих) погонах мирного времени. (И носили их – как равно и цветные шинельные петлицы вместо петлиц защитного цвета – в продолжение всей войны.)

«Среди гвардии у каждого полка была своя репутация. Одни были более популярны, другие менее»^>10.

Теперь о традициях, общих для гвардейской пехоты.

Винтовку в положении «на плечо» ее солдаты носили «по-гвардейски» – «круто», почти вертикально («из-за чего вся ее тяжесть приходилась на согнутую левую руку»)^>11.

Отвечая на приветствие императора «Здравия желаем, Ваше Императорское Величество», части гвардейской пехоты (в отличие от гвардейской кавалерии и конной артиллерии) делали в слове «Величество» ударение на последний слог^>12.

В летних лагерях перед ротой, следующей на обед или на ужин, «по старой гвардейской традиции», шел флейтист, «игравший на дудочке»^>13. (Это, впрочем, не касалось лейб-гвардии Егерского, Финляндского, Волынского, 1-го стрелкового Его Величества, 2-го стрелкового Царскосельского, 3-го стрелкового Его Величества и 4-го стрелкового Императорской Фамилии полков – в которых, по традициям легкой пехоты XIX века, которые хранили эти части, флейт и флейтистов не было.)

Из традиций, общих для гвардейской пешей артиллерии, известна та, по которой она «всегда стремилась походить» на более престижную конную. В начале 1910-х молодые подпоручики гвардейских пеших батарей носили, бывало, вместо присвоенных им темно-зеленых, почти черных шаровар «узкие светло-зеленые рейтузы» – более схожие с серо-синими рейтузами конноартиллеристов^>14.

Ее 1-я бригада самое позднее с 1877 г.^>15 именовалась в обиходе Петровской бригадой. Ведь в нее входили лейб-гвардии Преображенский и лейб-гвардии Семеновский полки – солдаты и офицеры которых были ближайшими сподвижниками их основателя, царя-реформатора Петра I. Преображенцам и семеновцам Петр доверял как никому в стране – благо вращался в их среде с юношеских лет, а в Преображенском служил и сам; это были его боевые товарищи!

Лицо лейб-гвардии Преображенского полка определяла его особая приближенность к императору – из-за которой он считался первым (т. е. наиболее почетным) полком русской пехоты. (В коннице таким был Кавалергардский.) Так значилось и в тексте полкового марша:

Этот статус полк приобрел с самого начала своего существования: ведь именно в нем служил сам Петр I – сначала (когда это был еще не полк, а «потешного строя люди») барабанщиком, потом сержантом, капитаном и, наконец, полковником. К 1914-му об этом напоминали чересплечные перевязи, на которых носили свои инструменты преображенские барабанщики и горнисты. «Строившиеся» из белой кожи, они были обшиты по краям желтым басоном (шерстяной тесьмой) шириной 11,1 мм, с двумя красными просветами ближе к краям басона. Ведь, по преданию, желтую обшивку имела перевязь барабанщика преображенских «потешных» «Петра Алексеева» (до 1697 г. Петр I служил в армии и на флоте под этим именем)