– Спрашивай уже, – разрешила я, догадываясь, куда он клонит.

– Ты молода, очень привлекательна, высокого происхождения… Мне так показалось. А живёшь здесь как в заточении. Никого не принимаешь, сама с визитами не ездишь, ни развлечений, ни круга общения. И само место – этот замок как немощный старик, а ты на многом экономишь. Рукоделием занимаешься, чтобы заработать. И при тебе лишь горстка слуг, не очень расо… расторопных и исполнительных. Навещают тебя очень редко. И он до безобразия противный, – закончил Рене с брезгливой гримасой.

– Кто? – Не поняла я.

С остальным спорить не было смысла.

– Тот неприятный хмырь с проплешиной на макушке, которую он прикрывает остатками волос.

– А, Верген? – Сообразила я наконец. – Ты про мужа?

– Муж?..

– А ты за кого его принял?

Рене забавно смутился, потрогал неуловимо напоминающий птичий клюв нос.

– Ты столько всего подмечаешь, а главного не увидел? – Улыбнулась я, но улыбка, знала, вышла безрадостной. – Дэйн Уинблейр это. У нас одна фамилия, Рене. А ты что, принял меня за содержанку? – Развеселилась я.

– Нет! То есть…

Рене окончательно смешался, нервно постучал себя по острой коленке.

– То есть принял, – ехидно улыбнулась я.

И подняла повыше манжету блузки, демонстрируя брачный браслет. Надавила пальцем на запястье, чтобы бледный в спокойном состоянии узор проступил ярче.

– Р-р-рох-х-х…

– Возможно, и он тоже, – согласилась я. – Я не уверена в значении этого слова.

– Дэри, прости! Я на фамилию внимания не обратил, а к тебе все чаще по имени… Я ни разу не осуждал тебя за такой выбор, но не понимал!.. Вы явно не испытываете друг к другу тёплых чувств, но при этом… – Он неловко махнул рукой в сторону кровати, и я немедленно залилась краской стыда. – Но почему тогда? Тебе ведь здесь одиноко, тебе нужны общество, музыка и танцы, а не разговоры с глупыми совами.

– Не наговаривай на сову. Так уж вышло, Рене. Как-нибудь расскажу.

– Почему не сейчас? – Не отставал человек-птица.

– Из тебя каждое слово клещами выдирать надо, а от меня откровений хочешь? – Подняла брови я.

– Я много чего хочу, – негромко согласился Рене. – Не надо ко мне с клещами. Так… почему ты отсюда не уедешь? Я же вижу, что тебе здесь плохо.

А и правда, – вдруг решила я. Почему не сейчас?

Я села ещё ровнее и расправила плечи.

– Моего отца обвинили в тяжком преступлении, которого он не совершал: в отравлении очень влиятельного и близкого императорской семье человека. Но с приговором тянуть не стали и отправили его на казнь. Вместо того, чтобы провести тщательное дознание и найти настоящего отравителя, всё повесили на папу. А он тоже… Он был великим алхимиком, его высоко ценили при дворе, а с тем герцогом, отравленным то есть, они дружили. Я была знакома с его семьёй, бывала в герцогском дворце. И вдруг такое. У отца не было причин давать герцогу яд! Но их, причины эти, разумеется, нашли. Всё произошло так быстро… Вместе с отцом должны были казнить и нас с мамой. Мне удалось скрыться, а мама… Она умерла прямо в камере тюремного подземелья, не дождавшись своего палача. А я с тех пор в розыске. Сначала удалось уехать подальше от дома, но меня нашли люди из тайной стражи. И вот тут мне… повезло. Когда меня везли обратно, чтобы передать суду, Верген… Меня спас Верген, попросту выкрал. Он был хорошо знаком с папой и… Он каким-то образом сумел увидеться с ним перед казнью и пообещал ему позаботиться обо мне. Сначала… – Ох, я не думала, что даже в очень кратком изложении, эта история так тяжело будет даваться. Горло царапало каждым словом. – Он очень старался меня спрятать, но при этом так, чтобы я всё-таки могла выходить из дома. На это была потрачена изрядная часть сбережений… Магией мне изменили внешность и имя, а для соседей дэйн Уинблейр стал моим опекуном. Вскоре я заболела. Недуг оказался серьёзным: до сих пор вынуждена регулярно принимать зелья, чтобы не возвращались приступы.