И Уэлчу пришлось везде таскаться за венценосным ребенком, носить игрушечную саблю, присматривать, чтоб не зашибся, и при этом склонять голову в поклоне каждый раз, когда мальчишка входил в залу, вздернув острый подбородок и осматривая подданных высокомерным взглядом. Гортран был предан маленькому герцогу и в то же время ненавидел свое место подле него, он мечтал о сражениях, мечтал о войне и победах. Зачем ему титул из рук ребенка? Он хотел почестей из рук самого короля.

Смазливый и зарвавшийся мальчишка, за которым надо было присматривать и подтирать сопли, разрушал всю жизнь Гортрана, все его мечты. Но лорд не смел ослушаться своего отца, не смел перечить и самому королю. Ему оставалось только молча принять участь и с тихой ненавистью прислуживать Моргану Ламберту. Оруженосцы не имели права на брак по любви, не могли сражаться на войне, они должны были оставаться вечной тенью своего хозяина до самой смерти. Все титулы и почести им могли дать только их господа, как и освободить от должности или разрешить жениться. Может быть, кто-то и счел бы это великой честью, но не Гортран, который обладал вспыльчивым нравом южанина и мечтал о дальних неизведанных странах и морских сражениях, мечтал умчаться с другом к самым ледяным землям, любить, жениться по собственному желанию в конце концов. Ослушаться, конечно, он не мог… но мог сбежать. Назревала война с севером, одни из первых распрей с Блэром, беспорядки у границ в цитаделях. Барон Уэлч тогда сопровождал юного герцога на его вторую охоту на оленей в леса, граничащие с Севером. И он планировал оттуда не вернуться. Планировал примкнуть к войску Карла Второго, пойти в наступление на Блэр вместе с Джошуа. Гортрану казалось, что, если он отличится в бою, отец и король пересмотрят свое решение сделать его оруженосцем младшего Ламберта и отправят воевать. Моргану было десять лет. Он был худощав, тщедушен и похож на девчонку с огромными сине-серыми глазами и темными кудрями до самых плеч.

Когда Гортран учил его драться, то боялся не поранить нежную кожу юного герцога или не сломать ему руку. Тот злился и топал ногами, направляя на барона деревянный меч.

– Сражайся со мной, Гортран! Я – воин. Я не рассыплюсь, даже если ты меня ударишь! Сражайся, или ты считаешь меня слабым и немощным? Скоро я начну побеждать тебя, и ты будешь молить о пощаде. Я стану лучшим мечом королевства!

Да, именно таким он его и считал. Случись что с мальчишкой, Гортрану не сносить головы. А насчет лучшего меча слышалось смешно. Для этого надо было хотя бы победить самого Гортрана, не говоря уже о графе Шонском, который победил в прошлом турнире.

Они напали на них в лесу. Люди во всем черном. Без знамени, без герба, в масках на измазанных сажей лицах. Гортран как раз мчался в сторону границы навстречу своей мечте, он бросил своего подопечного вместе со свитой в лесу и не знал о нападении. Его самого сбила с ног стрела, которая вонзилась в бок и сшибла Гортрана с коня. Он упал на землю, ударился сильно ребрами и сломал ногу. Он слышал, как треснула его кость… а когда приподнял голову, то увидел, как она торчит, вспоров мясо и кожу. Они приближались к нему. Двое ублюдков с закрытыми лицами, похожие на демонов. Один с маленьким топором в руках, а второй с ножом. Гортран попробовал встать, но сломанная нога и торчащая в боку стрела не позволили ему даже пошевелиться.

Кажется, он кричал. Но кто придет ему на помощь? Если он сам, как подлая крыса, бросил своего маленького господина. Наверное, тот уже давно мертв. И самому Гортрану лучше умереть, чем вот так опозориться.