И даже при мысли о том, что ее красиво очерченный рот сомкнется на моем члене, тот и не думал шевелиться. Потому что моими мыслями владела лишь ОНА. Сучка с зелеными глазами, или какие они у нее там? Для меня всегда были зелёными. А для него? Каким цветом светились глаза ведьмы для того, кого она любит? Она владела всем моим существом настолько, что, вбиваясь в тела других, я не мог кончить, мне мешали их лица, я закрывал их простыней или натягивал на голову подол платья и со всей дури врезался в покорную мякоть, задрав ноги до подбородка, и представлял, что это она. Что это ее я деру, как шлюху. А потом напиться до беспамятства, чтобы утром, перебарывая позывы к рвоте, убираться от очередной девки и ехать патрулировать границы вместе с моими Людьми.

И сейчас я валялся на роскошных белых простынях в замке леди Бернард, муж которой отбыл по моему приказу в дозор. Она лежала голая рядом на животе, постанывая от удовольствия, а я смотрел в потолок и думал о том, что надо уносить отсюда свой зад, но я настолько пьян, что не могу пошевелить даже ногой. В комнате воняет вином, потом и сексом. Тошнотворным сексом с очередной шлюхой.

– Мой герцог так желал меня, что отправил моего Фредерика подальше от двора? – графиня Бернард потянулась ко мне и провела ногтями по моей груди.

На самом деле я отправил ее мужа в дозор, потому что он умный и хороший стратег, потому что доложит мне обстановку на границах и заметит, если там что-то не так и назревают провокации. Каким образом я отрастил рога на его светлой голове, понятия не имею, но эта похотливая сучка строила мне глазки в течение всего визита в наш замок, куда она приезжала вместе со своим супругом накануне. Мой мозг запомнил, а может, мой член, и после очередной грязной попойки я поехал навестить госпожу Бернард и трахал ее всю ночь напролет во все отверстия. Она выла и стонала, виляя задом, и орала, какой я стойкий и ненасытный любовник, а мне хотелось выть и орать от того, что я не могу кончить.

В конце концов я спустил в нее свое семя и откинулся на спину, разочарованный и мертвецки пьяный, желающий только одного – уснуть и не видеть ни одного проклятого сна. Потому что ведьма являлась мне и там.

Закрыл глаза, запрокидывая голову и стараясь не слышать голос графини, погружаясь в очередное пьяное марево.

Я видел снова ее… издалека, стоящую у огромного зеркала в одежде, которую я никогда в своей жизни не встречал, мое воспаленное воображение создало странный образ Элизабет в коротком платье с голыми ногами, ее волосы намного короче, чем сейчас, и она вдевает в мочки ушей серьги-кольца. Она так же невыносимо красива… и все же немного другая, но это не имеет никакого значения, потому что у меня больно сжимается сердце, едва я смотрю на ее лицо, в ее зеленые глаза с длинными пушистыми ресницами, она улыбается кому-то в зеркале… и ее ресницы дрожат, а губы приоткрыты в соблазнительном предвкушении.

– Ты уже приехал? Так рано? – лицо светится счастьем, светится так, как никогда не светилось для меня, она улыбается, склонив голову на бок, и медовые пряди волос скользят по обнаженным плечам, а мне так хочется прижаться к ним лицом, вдохнуть ее запах, судорожно сжать ее в объятиях.

– Мишаааа, – шепчет одними губами, и я весь наполняюсь глухой яростью, приближаясь к ней сзади, – мой Мишааа вернулся.

Кажется, что она смотрит на меня через зеркало и говорит это мне. Но это невозможно. Я подхожу все ближе и ближе, пока не вижу собственное отражение в зеркале позади нее. Это я… но на мне совсем другой наряд, такой же странный, как и на ней. Она улыбается… а я думаю о том, что, если сейчас здесь появится ее проклятый Миша, я удавлю его голыми руками, я разгрызу ему горло зубами и сожру его мясо. Но Элизабет вдруг поворачивается ко мне с этим… с этим щемящим выражением глаз, ее руки взлетают и ложатся мне на плечи.