В зале по случаю конкурса почти всё училище. Юра поправил китель перед выходом на сцену. Сгреб пятерней волосы назад. Его кидало то в жар, то в холод.

- Бодря, зеркало дать? - шептал Ветров.

- Иди на хрен, Ветер, без тебя тошно.

- Давай. Болеем за тебя, - похлопал Юрку по плечу Нестеров.

- Михаил Юрьевич Лермонтов, - торжественно начал вышедший на авансцену Бодровский, - "Белеет парус одинокий".

И сдуру глянул на жюри. Конечно, Марина там сидела. Разглядывала его. На блузке аж две расстегнутые пуговицы. Юрке бы надо стихотворение рассказывать, а у него взгляд залип на вырезе её блузки. Он нервно сглотнул.

- Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном? - выдал Юрка на одном дыхании и снова поднял глаза на Марину.

Она смотрела на сцену, но в этот момент ей что-то на ухо шептал капитан-лейтенант Самойлов, офицер-воспитатель первокурсников. Марина заулыбалась.

- Играют волны — ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит…
Увы! он счастия не ищет
И не от счастия бежит! - выдавил из себя Бодровский, сцепив зубы.

Кулаки зачесались. Непонятно, было, кому из них Марина улыбается. Ему или Самойлову.

Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой…
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой! - финишировал наконец Бодровский под бурные аплодисменты старшего курса.

Всё заняло, как выяснилось не больше минуты, но Юрке казалось, что вечность. Ветров сразу пожал другу руку.

- А ты, оказывается, большой артист! - похвалил Бодровского взводный.

- Ветер, там Самойлов скоро Марине в декольте носом упадёт.

- Так вот чего ты такое лицо сделал в середине! - заржал Вадим, - Мы-то думали, ты парус лицом изображаешь, а там, оказывается, мексиканские страсти.

- Не смешно, Ветер!

- Без обид, эта Марина... Не тот сорт...

- Это как?

- Ну, не знаю, как объяснить.

- Не знаешь - молчи! Это, Ветер, потому, что тебя ещё не накрыло.

Вадим плечами пожал.

- Накрыло вон Захара. Он на свою Иришку дышать боится.

- Может, и боится, только целовались они вчера на остановке очень даже смело, - буркнул Бодровский.

Димка Захаров со своей Ирочкой были идеальной парой. О такой любви, вот чтоб с первого раза и навсегда, наверное, мечтают все девочки. Димыч ждал, когда им обоим исполнится восемнадцать, чтобы спокойно жениться уже наконец. Бодровский с Ветровым таких планов даже в голове не держали. Где они и где такие вот серьёзные отношения.

10. Глава 9

9.

Ближе к весне и выпуску накрыло светлым чувством Ветрова. Слова друга про "не тот сорт" Бодровский ему возвращать не стал. А вдруг он всё-таки ошибается насчёт ветровской Татьяны. Девушка была яркая. И папа у неё не последний человек в училище. Сама высмотрела себе кавалера. А Вадим и поплыл.

У Юрки с Мариной Евгеньевной всё же выгорело, что весьма польстило самолюбию Бодровского. Но одним его самолюбием всё и закончилось.

- Юра, это неправильно, - шептала она ему, прижимаясь ещё крепче.

- Что именно, Марин? Мне, слава богу, восемнадцать уже есть. К тебе никаких претензий.

- Ты мой ученик.

- И сейчас?

- Юраааа, - Марина явно таяла рядом с ним. Одной рукой отталкивала, а другой притягивала.

Юрка от этой ситуации потерял сосредоточеннось. К итоговым экзаменам еле собрал себя в кучу.

К их выпускному из Нахимовского Марина Евгеньевна благополучно собралась замуж за того самого капитан-лейтенанта Самойлова. Видно, одной Юркиной харизмы оказалось маловато. Звёзд на погонах у него ещё пять лет не будет, а тут аж по четыре на каждом погоне и тёплая должность в Питере, а не в далёком гарнизоне.