На душе посветлело.

— Ты прав, братишка! — сказала я с улыбкой. — Даже хорошо, что так получилось. Мой купальник давно пора менять.

Павел впервые за время нашего знакомства поглядел на меня с признательностью. Я бы даже сказала, с теплотой. И все бы хорошо, да только сердце как-то странно восприняло такое «потепление». Оно вдруг сладко сжалось, трепыхнулось и пропустило удар. И что бы это значило?

***

Завтрак прошел довольно неспешно. Моей семьи мы в разговорах почти не касались. В основном, обсуждали погоду, тяготы путевой жизни и еду. Виола почти все время молчала, зато с интересом слушала и меня, и Павла.

Когда Марта Петровна подала чай, «братец» вдруг сказал:

— Лидка, а ты же говорила, что привезла нам подарки. И где они?

— У меня в комнате, — отозвалась я, внутренне холодея. Мне вспомнилось, что я так и не заглянула в сумку, переданную мне Георгием. Вот что там вообще? Вдруг что-то разбилось или испортилось?

— Так чего же ты ждешь, Лидусик? — насмешливо спросил Павел. — Идем к тебе. Нам не терпится взглянуть на гостинцы, правда, Виол?

В глазах девчонки вспыхнуло любопытство.

— Э… Может, чуть позже? — У меня даже ладони вспотели от волнения.

— А чего тянуть-то? — Павел быстро встал из-за стола и, махнув Виоле, покинул столовую.

Когда мы втроем очутились в моей комнате, я еще больше занервничала. Виола села на ковер по-турецки, Павел занял стул у туалетного столика.

— Ну? — поторопил он, постукивая пальцами по полированной столешнице.

Я опустилась на кровать и неохотно подтянула к себе рюкзак с подарками.

— Тут, в общем-то, много всего. — Мой голос предательски дрожал, впрочем, как и руки.

— Это радует! — с сарказмом констатировал Павел. — Учитывая, что ты собираешься гостить у нас до конца лета.

Вжик! Я расстегнула молнию и, не глядя, сунула руку в образовавшееся отверстие. Ладонь нащупала что-то мягкое и пушистое. Интересно, что это?

Две пары глаз следили за мной с нескрываемым любопытством. Задержав дыхание, я рывком потянула пушистое наружу. Оно оказалось вязанным и полосатым.

— Вот! — с гордостью заявила я. — Первый подарочек.

— А что это? — не поняла Виола.

Я быстро развернула вязаное полотно.

— Шарф!

— Круто! — почти искренне восхитился Павел. — Сама, наверное, вязала?

— Ну типа того, — пробормотала я, передавая шарф Виоле.

— Ты умеешь вязать? — Она даже вскочила. — А меня научишь? Я бы хотела связать папе свитер или жилет.

Внутри у меня все обмерло. На самом деле, я отродясь не держала в руках спицы. Хотя, стоп, Лида, без паники. Как-нибудь вырулим.

Я снова сунула руку в рюкзак. В этот раз ладонь скользнула по чему-то гладкому и большому. Кажется, это какой-то сосуд. Я схватилась за него обеими руками и потянула наружу.

Непонятный сосуд оказался стеклянной банкой литра на полтора. Банка была доверху заполнена чем-то желтым и довольно густым.

— А что внутри? — полюбопытствовал Павел.

— Открой и узнаешь, — огрызнулась я и сунула банку ему.

Он неторопливо снял пластмассовую крышку и внимательно обнюхал содержимое банки.

— Хм… Неужели мед с дедушкиной пасеки?

— А то! — с облегчением подтвердила я.

Павел, как ребенок, обмакнул в банку палец, а потом сунул его в рот. В этот момент он выглядел таким уютным, домашним парнем! Даже не верилось, что полчаса назад он готов был растерзать меня из-за шорт.

Я улыбнулась. Может, Пашку надо регулярно сладеньким подкармливать, чтобы не стрессовал?

Павел вдруг заметил, что я его рассматриваю, и ему это не понравилось. Безмятежность в его глазах потухла, между бровей залегла морщинка. Я быстро отвела взгляд и стала снова копаться в рюкзаке.