— Он немного не в себе после смерти мамы, — добавила Виола и посмотрела на меня виновато. — Не обращай внимания, если папа будет придираться к каким-то мелочам. Он вредный, но отходчивый.

— Что ты! Мы отлично ладим, — заверила я. — Я же тоже вредная.

Через минуту мы с Виолой уже входили в столовую. Пахло там умопомрачительно: жареным беконом и свежими помидорами. Следов домработницы не наблюдалось, а Павел сидел за столом, уткнувшись в планшет. Даже наше шумное появление не заставило его оторвать взгляда от экрана.

— Какая просторная у вас столовая! — нарочито громко восхитилась я, надеясь привлечь внимание Павла (мне не терпелось увидеть его реакцию на мое переодевание). — А мебель здесь тоже итальянская?

— Угу, — кивнул Павел, так и не поднимая глаз.

— И потолки высокие, как во дворце, — добавила я чуть погодя. — Можно настоящие балы устраивать.

Павел снова только угукнул. Прямо не человек, а сова. В груди у меня колыхнулось раздражение, и исключительно из врожденной вредности я заорала:

— Валенки да валенки! Ой, да не подшиты стареньки! — И закружилась рядом с накрытым столом.

Это произвело фурор. Виола подпрыгнула на месте, а Павел чуть планшет не выронил. Оправившись от шока, «братец» отложил гаджет на стол и уставился на меня совершенно сумасшедшими глазами.

— Ну? — Я остановилась, уперла одну руку в бок и демонстративно повела голыми плечами. — Как вам мой сарафан? Специально для отпуска шила.

Видели бы вы его лицо! Оно вытянулось и позеленело так, что стало похоже на оливку.

— По-моему, в этом сарафане Лида вылитая Кармен, — весело сказала Виола. — Правда, пап?

— Наверное, — пробормотал он, а потом с удивлением покосился на мои ноги. — А почему босиком?

— В смысле?

— У нас дома все ходят обутыми, — с менторской ноткой в голосе пояснил он.

— А-а, ты про это. Не беспокойся, мне босиком удобней. Привыкла, знаешь ли, у себя в деревне.

Мы с Виолой сели за стол, и почти сразу в комнату вплыла домработница с графином компота. Она оказалась сухонькой немолодой женщиной, двигающейся совершенно бесшумно. Выражение лица у нее, кстати, было точь-в-точь как у Павла — с легким оттенком ненависти ко всему живому.

«Братец» представил нас друг другу, и домработница даже попыталась улыбнуться. Получилось ненатурально.

— Вы очень вкусно готовите, — похвалила я, хотя еще ничего не успела попробовать.

Домработница не ответила, смерила меня ледяным взглядом и тут же удалилась. Да уж! В этом доме мне что-то никто не рад. Ну ничего, привыкнут.

Я решительно придвинула к себе тарелку с салатом.

— У вас такой классный бассейн! — Ложка в моей руке заработала, как экскаватор. Есть хотелось ужасно, да и выглядело все невероятно аппетитно.

— Хочешь, искупаемся после завтрака? — добродушно предложила Виола.

Я чуть не завизжала от предвкушения.

— Конечно, хочу.

— Не хочешь! — возразил Павел.

— Что? — Мы с Виолой уставились на него с недоумением.

— Ты не хочешь купаться, — повторил он таким тоном, что захотелось вжаться в стул. — Ты же сказала, что забыла купальник.

— Я?

— Ну не я же. — Тяжелый взгляд Павла не сулил ничего хорошего.

Я вздохнула. Капец! Сначала шорты нельзя, теперь вне закона бассейн. И что меня ждет дальше? Запрет на выход из дома?

— Да ты не расстраивайся, — поспешил утешить Павел. — После завтрака вместе с Виолой пробежите по магазинам и купите новый купальник. Может, и Виолке чего-нибудь присмотрите.

Глаза «племяшки» широко распахнулись, в них заметалась странная, дикая тревога. Шоппинг явно не входил в число Виолиных хобби. Ага, значит, у Павла нет цели меня третировать, он просто хочет вытащить дочь из дома.