— Благодаря тебе.

Я не лгу и не пытаюсь льстить, лишь констатирую очевидный факт. Я была жуткой, вечно сомневающейся в себе и своих силах, трусихой. Старалась не привлекать к себе лишнего внимания, считая, что если не отсвечивать, то и проблемы будут обходить стороной. А тут концерт этот, и нельзя было в нем не участвовать, особенно когда все в курсе, что ты вроде как петь умеешь.

Меня тогда даже слушать никто не стал, отказы категорически не принимались, а мне так страшно было, что сквозь землю провалиться хотелось. Стоило только представить полный зал людей, направленные на тебя камеры журналистов, снимающих очередной репортаж, пронзительные оценивающие взгляды, как страх сковывал своими липкими щупальцами.

А потом я с разбегу влетела в объятия незнакомца, вот тогда мне стало еще страшнее. Помню, как таращилась на него, тихо умирая от ужаса, как смотрела на темное пятно, образовавшееся на рубашке благодаря моей неуклюжести и глупости, и думала, что это конец, просто конец. А он только лишь поинтересовался, в порядке ли я и не нужно ли мне помочь. И я расплакалась, вот как стояла там в коридоре, так посреди него и расплакалась, перед совершенно незнакомым мужчиной в дорогом костюме, и вывалила все на этого самого мужчину, а потом чуть со стыда не сгорела, когда, выговорившись, наконец в себя пришла. И ужаснулась произошедшему, ругая себя за несдержанность и устремив взгляд в пол.

«Никогда не позволяй собственным страхам и сомнениям, брать над тобой верх, иначе в этой жизни ты всегда будешь позади других, и всю жизнь каждый кому не лень будет вытирать о тебя ноги. Ты же этого не хочешь?» - так прозвучали его слова, после моей жалобной речи.

Ничего особенно, но почему-то именно они сыграли решающую роль. Того мужчину я больше не видела, в актовом зале он не появился.

— Я бы тебя не узнала, — я опускаю взгляд, под его пристальным.

— Ты и не узнала, — усмехается Кир, — не только сейчас, но и этой весной.

Я снова перевожу на Кира удивленный взгляд, теперь уже окончательно запутавшись. Что значит этой весной?

— Не помнишь? А я помню, ты к нам вместе с переводчиком из бюро хвостом пришла.

Я действительно тогда подрабатывала в бюро переводов, на подхвате. У них тогда завал был, и они набирали стажёров, мне удалось попасть. Это был хороший опыт.

— Еще бы, ты уже тогда никого не замечала, кроме этого… — Кир морщится, словно ему неприятно само существование Вадима.

— Прости, — я и сама не знаю, за что именно извиняюсь, просто испытываю потребность.

— Это лишнее, — он снова улыбается, — я просто отвечаю на твой вопрос: нет, я не решил, что можно взять твоего ребенка. Прозвучит странно, но, когда вселенная раз за разом сталкивает меня с тобой, приходится делать выводы.

Теперь он откровенно надо мной смеяться.

— Так вот откуда ты знаешь Вадима, только не говори, что ты еще и строительной компанией владеешь.

— Не владею, это компания моего отца, скоро она будет принадлежать сестре, я просто был на подхвате, у меня только доля. Твой Вадим мерзкий тип, я не был в восторге от такого сотрудничества, мы строили сеть супермаркетов, его задачей было получить наше согласие.

— Я всегда думала, что заказчик диктует правила, а не наоборот.

— Не в этом случае, видишь ли, мой отец практически монополист, так или иначе все более-менее пригодные для строительства зоны давно им выкуплены, а те, что не наши, принадлежат либо друзьям, либо родственникам. В этом городе ничего не происходит без разрешения… в общем, не так просто новым людям здесь диктовать свои правила.