— Отсидимся, — говорит Матвей.

— А если найдут?

— Сдаем вид, будто трахаемся, — пожимает он плечами. И, усмехнувшись, добавляет: — Ты вроде умеешь, имитаторша.

Я сглатываю. Прижимаюсь сильнее, понимая, что сделать такой вид будет очень просто. На Матвее нет полотенца. Вообще больше ничего нет.

Пульс долбит как бешеный, кровь несется по венам.

— А если вмешаются? Какой у нас план?

Его голос звучит совсем тихо, на выдохе:

— Поубиваю на хер. Весь день на грани.

Несвоевременная волна счастья омывает с головы до ног. Следом я вновь ощущаю тревогу, потому что шаги слышатся уже совсем близко.

18. Глава 18

— Юля? Юлечка, ты здесь? Юлька!!

Громкие, излишне веселые голоса бритвами режут перепонки, а дикий страх — кожу.

Там Славик, Сергей и несколько едва знакомых ребят. Я даже не уверена, что они с нами учатся. Все бухие в хлам и, судя по быдлячьим воплям, агрессивные.

— Ау-у!

— Сука, — качает головой Матвей. — Если сейчас что-то будет, прячься. При первой возможности дуй в дом, поняла? Кричи Захара.

Округляю глаза. Пытаюсь хоть как-то взять себя в руки и унять дрожь. Умом-то понимаю, что не будут они грань переходить. Ну не собираются же они меня толпой насиловать! Не бандиты какие-то — обычные пьяные, оборзевшие парни. У них планы на жизнь есть, и эти планы — не мотать срок за сексуальные подвиги.

А что тогда? Зачем ищут? Посмеяться, унизить еще сильнее?

Цепенею. Это все перебор для меня. Очень сильный перебор.

Закрываю глаза и жмусь к Матвею, как мокрый, продрогший до костей котенок к батарее. Вдыхаю родной запах, машинально зацеловываю грудь, чувствуя легкий соленый привкус. Вкусно безумно. А еще безопасно. Пока Матвей тут, пока я его чувствую, всё хорошо.

Он крепче дзена.

Кто-то заходит в комнату с душевыми, Матвей оборачивается, но шаги вновь удаляются. Кажется, теперь меня ищут в раздевалке. В женской.

Матвей делает шаг к двери, а я вцепляюсь в него намертво.

— Не оставляй меня только, ладно? — шепчу горячо, сбивчиво. — Пожалуйста. Я прошу тебя, умоляю. Если ты уйдешь разбираться, я здесь одна от страха кони двину. И не будет меня и объекта обнимашек.

Он пропускает эти слова, никак не реагируя. Не понимает. Я сжимаю его ладонь крепко-крепко, хотя знаю, что в любой момент Матвей может одним движением освободиться. Он оборачивается и говорит спокойно:

— Тише. Их там четверо или пятеро, Юль. И они обожранные в хлам, а может, и под чем-то. Если мы сейчас пойдем к выходу, они обязательно прицепятся. Было бы хотя бы двое... Нужен другой план, поняла?

Ошалело киваю.

Он что думает, я начну провоцировать? Нельзя допустить этой встречи. Они не соображают, что делают. Ляпнут что-то. Матвей не выдержит и ответит. А их толпа! Череп ему проломят пьяные идиоты, Господи!

— Матвей, никаких пьяных геройств. Поклянись мне.

— Я почти как стекло. Захар, блть, как сквозь землю провалился! Е*ет кого-то, что ли? — Делает раздраженное движение головой. — Вовремя.

Вдох-выдох.

Матвей палит на меня, словно раздумывая, что же сделать. На этот купальник и без того ушло мало ткани, а под цепким, оценивающим взглядом она и вовсе будто испаряется. А еще мне холодно. Мурашки по всему телу, соски напряжены так, что сама это чувствую, проверять не нужно. Им ткань холодная мешает. Раздражает кожу.

Матвей быстрым движением смачивает губы, и я смущенно опускаю глаза. Но тут же натыкаюсь на возбужденный член, прижимающийся к животу. Миллиард иголочек впивается в кожу. Приоткрываю рот и, кажется, краснею.

— Не-е-е, — тянет Матвей. — Такую тебя показывать никому нельзя. Бой будет насмерть.