Не дав ей опомниться и передумать, вытряхиваю Олесю из одежды, быстро раздеваюсь сам. Затем швыряю опешившую Веснушку на кровать и без лишних церемоний начинаю трахать, точнее драть во все щели, заставляя шипеть, мычать и кончать без остановки. А кончает она даже когда заглатывает, потому что я в это время долблю ее пальцами, стимулируя языком набухший клитор. Обычно ее смущает поза 69, но сегодня мы оба заведенные настолько, что ей тоже насрать, как она выглядит со стороны. Грязно, пошло, громко, без тормозов и дебильных комплексов. Голая физиология и концентрированный болезненный кайф на грани помешательства. Простыня под нами сбивается, превращается в мокрый комок. Мы перемещаемся на пол, потом в душ и продолжаем опять в постели, но уже без простыней. Я не пользуюсь резинкой. Далеко не в первый раз, хотя поучительный случай Олега должен был стать для меня уроком, но нет. Свои грабли лучше, чем чужие. Мне совершенно по*уй на возможные последствия. Залетит — будет рожать. Может, тогда успокоится. Пи*дец, скатился ниже плинтуса. Это женщины обычно мужика ребенком пытаются удержать, а не наоборот.
Эта мысль неожиданно отрезвляет. Скатываюсь с Веснушки на голый матрас, задыхаясь, как после пробежки на длительную дистанцию. Хотя бег фигня на фоне того, что мы с Олесей устроили. Марафон на выживание. Не секс, а битва столетия, и я, кажется, проиграл. Расфокусированный взгляд цепляется за свисающую с прикроватной тумбочки красную толстовку, с которой глумливо хлопает копытами и насмешливо скалит зубы белый рождественский олень. Влип я, рогатый. Пи*дец, как сильно влип.
— Саш, я так и не поняла — мне остаться или свалить? — свернувшись у меня под боком, сонным голосом уточняет Леся.
— А ты как думаешь? — отвечаю вопросом на вопрос, устав искать логику в ее словах.
— Больше не злишься на меня? — зевнув, она приподнимает голову, заглядывая мне в глаза с таким уморительным видом, что я срываюсь в гомерический хохот.
— На дураков не обижаются, Лесь.
— Так я и не обижаюсь, — задорно подмигнув, Веснушка садится и прижимает ладони к урчащему животу. — Жрать хочу, как слониха. Пиццу заказать?
— Закажи, но я пас, — ненадолго задержав взгляд на бесстыже торчащей груди, благоразумно поднимаюсь выше. — Вырубает, поспать всего пару часов удалось.
— Мог бы и промолчать, Кравцов, — запустив подушкой мне в физиономию, Олеся вскакивает с кровати и заворачивается в покрывало, бросая на меня грозные взгляды. — Не спал он! — поднимает с пола вторую подушку, и та тоже летит в меня.
— Угомонись, гарпия, — ловлю снаряд на лету и засовываю себе под голову. — Я у Олега ночевал. У них там ЧП мирового масштаба.
— Можно подумать, без тебя бы не справились, — недоверчиво дерзит Леся.
— На меня возложили почетную дипломатическую миссию. Полночи вели переговоры, — смеюсь я, наблюдая за комичными попытками Веснушки освоить роль ревнивой жены.
— И как? Удачно?
— Достигнуть перемирия удалось, — киваю, натягивая на себя одеяло, и поворачиваюсь на бок. — Пиццы мне кусок оставь, иначе проснусь и тебя сожру.
— Это ты можешь, Кравцов, — насмешливо комментирует Леся.
— Конечно могу. На аппетит не жалуюсь.
— Зато я жалуюсь на твой аппетит. Посажу на диету со следующей недели.
— Хрен тебе, — показав ей кукиш, блаженно вытягиваюсь и закрываю глаза. Убью любого, кто разбудит раньше, чем через шесть часов.
— Засунь свой хрен знаешь куда? — возникает Веснушка.
— Знаю и засуну, когда проснусь, — сонно ухмыляюсь я и мгновенно вырубаюсь.