– Ты.

– Кроме меня.

– Никто не приезжал. Если ты об этом.

Вспомнив, что телефоны я игнорирую, Буров кивнул. Но не успокоился.

– Он говорил тебе о своих планах?

– Вопрос не по адресу.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что есть женщины, которые знают планы Давида лучше меня. У них и спрашивайте.

Буров остановился. Посмотрел на меня как-то странно. Будь его воля, он бы уже вытряс из меня все, что хотел. Но позволить себе подобное не мог. И это явно его расстраивало.

Но он старался казаться добряком. Заглянул через мое плечо и спросил:

– Новый проект?

– Прежний. Не успела закончить.

У меня всегда было множество проектов. Но больше всех я любила иллюстрации к книгам. И в этом нет ничего удивительного, ведь мои родители держали книжный магазинчик, среди полок и стеллажей которого я и выросла.

– Что за сказка?

– «Красная шапочка».

Буров бросил на меня быстрый взгляд. Потер колючую щеку. И сказал:

– Дай мне знать, когда Давид объявится.

Я кивнула в знак согласия. Хотя ничего подобного делать и не собиралась.

Выход гость нашел самостоятельно. Я же сосредоточилась на работе. А вернувшись к реальности, поняла, что уже наступил вечер.

Потерев усталые глаза, я призадумалась, чем себя занять. Голод подсказал ответ. Но делать заказ на дом мне не хотелось. Вместо этого я направилась в гардеробную.

Увлеченно передвигая вешалки, я остановилась на платье из струящегося шелка пастельно-лавандового цвета. Перебрав украшения в сундучке, выбрала длинные серьги, которые привезла из Индии.

Присев на мягкий пуфик, робко касалась флакончиков и баночек на туалетном столике. Все было на своих местах. Все так, будто я и не покидала этой комнаты. Вновь возникло странное чувство, будто время здесь остановилось.

Неуверенно и даже робко взглянула на свое отражение. Та другая я, томясь в темнице зазеркалья, смотрела на меня темными грустными глазами. И время обернулось вспять в холодную ночь начала весны, когда она была заточена.

Той ночью я уснула, едва коснувшись головой подушки. Особняк встречал гостей по-королевски, и на правах хозяйки бала я старалась уделить время всем и каждому.

Приемы в особняке проводились очень редко, только по особому случаю или для особенно ценных партнеров мужа. Ни Давид, ни я не любили шумные мероприятия. А пускать в дом чужих людей еще меньше.

И в этом была одна из причин, отчего я так устала. Не дождавшись мужа, я забралась под одеяло и провалилась в глубокий сон. А среди ночи проснулась, будто от удара. Присев в кровати, я тревожно прислушалась. Давида рядом не было, и отчего-то это напугало.

Включив свет, я тут же зажмурилась. Спросонок ночная лампа казалась мощнее любого прожектора. Часы показывали начало пятого. Я нахмурилась.

Готовясь к крупной сделке или важным переговорам, муж частенько полуночничал, и я считала своей святой обязанностью подобного не допускать. Усталость в бою не союзник.

Закутавшись в длинный халат с нежной кружевной отделкой, я отправилась в кабинет. Он располагался на первом этаже, выходя огромными окнами на озеро.

Дом мирно спал, лишь в коридорах едва ощутимо горели бра на стенах. Но их слабого света было недостаточно, чтобы осветить все закоулки большого дома. Да этого и не требовалось. Бесшумно ступая босыми ногами, я спустилась вниз. Машинально отметила, что умничка Полли проследила за тем, чтобы нанятая по случаю торжества бригада уборщиков привела особняк в порядок. Все было прибрано и едва ли не сияло чистотой. Как и всегда.

– Это жестоко!

Голос сестры растревожил ночью тишь. Я замерла в изумлении. Лара обожала торжества. Каждое она воспринимала как вызов, стараясь затмить любую даму. Зная о пристрастии сестры, я приглашала ее и на балы, что устраивались в особняке. После торжеств, когда разъезжались гости, она и Федор всегда оставались на ночь. Но гостевая спальня, где они обычно останавливались, была на втором этаже. И делать здесь ей совершенно нечего. Разве что и Лару одолела бессонница.