Прохлада летнего вечера, легкий ветерок с озера укутали меня. Зажмурившись накрепко, я почувствовала, как слезы обожгли мои щеки. Тут же смахнув их нетерпеливою рукой, я приказала себе успокоиться. Я дала себе слово, что справлюсь с этим. И нарушать его не собиралась.

Присев в плетенное кресло, я заставила себя дышать. Успокоиться. Взять себя в руки.

На удивление я справилась с собой довольно быстро. И когда в вечерней тиши раздался шум отъезжающей машины, и даже тогда, когда послышались шаги мужа, я не дрогнула.

– Белль!

Голос Давида звучал тревожно. Я почувствовала его страх. И это было дико само по себе.

Заприметив открытую дверь, он выбежал на балкон. Но заметив меня, сбился с шага.

– Белль…

– Не надо. Я не желаю ничего знать.

Давид тряхнул головой, будто своевольный конь роскошной гривой. Шагнул ко мне и, ухватив за плечи, выдернул из кресла.

– Больно.

– Когда ты узнала?

– Ты точно хочешь спросить об этом?

Муж сжал меня еще сильнее. Я не пыталась вырваться – бесполезно.

– Все не так. Не так, как кажется.

– Я не желаю ничего знать.

– Она никогда и ничего не значила для меня. Никогда и ничего!

– Тем хуже для тебя. Для вас обоих.

– Все случилось до того, как я узнал тебя.

– И семь лет забывал рассказать, что спал с моей сестрой?

– Это ничего не значило!

– Повторяешься.

– Не веришь мне? Но…

Вскинув руки, я взяла его лицо в свои ладони. Легонько сжимая ледяными пальцами его кожу, заставила посмотреть на меня. Приподнялась на кончиках пальцев, чтобы мы были чуть ближе друг к другу. Лучше видели друг друга. Сказала тихо, как когда когда-то шептала в ночи:

– Неважно. Все это уже неважно. Я больше не жена тебе.

Давид склонился ко мне, как если бы желал поцеловать, и прошептал в ответ:

– Этому не бывать. В раю или аду – неважно. Мы будем вместе. Иного не дано.

Две недели спустя

Крохотная искра породила огонек. Я бросила спичку на потемневшую от засухи последних дней землю. Вспыхнуло пламя. И яркий огонь стремительно и весело помчался по бензиновой дорожке, что я старательно начертила для него.

В тот же миг я бросилась по склону жиденького бора, что таил ужасную, похожую не то на плешь, не то на рану поляну, что оставили во время вырубки. Вскоре в этом небольшом лесопарке будет построен очередной квартал и не останется ни деревьев, ни следов варварства строителей. Ну а пока здесь не гуляют жители нового района и не суют свой нос в чужие дела бдительные старожилы. И это прекрасно.

Вскоре бензиновая дорожка привела огонек к машине мужа. Пламя перекинулось на бензобак, и грохнул взрыв. Не сдержавшись, я обернулась. Остов джипа пылал. А на водительском месте явственно виднелся силуэт мужчины.

Поправив лямку рюкзака, я поспешила прочь. Этой ночью у меня еще уйма дел. И некогда отвлекаться на сожаления.

Вовсе не радуясь тому, что сезон белых ночей еще не завершился, я вернулась домой. Особняк мирно спал и знать не знал, что за стенами его неминуемо рушится мир.

Вбежав по лестнице, я бросилась в ванную комнату. Брезгливо стянув с себя одежду, сгребла ее в мусорный пакет. С остервенением натирая мочалкой тело, приняла душ. Мокрые волосы затянула в узел. Спешно переоделась в джинсы и толстовку.

Подхватив пакет, бегом помчалась к домику садовника. Одноэтажный домик, одна часть которого была сплошь увита виноградом, а другая – розами, хранил в себе множество полезных для сада вещей. Но сейчас меня интересовала огромная бочка, что пряталась за ним. Убедившись, что она пуста, я порадовалась. Бросила в нее пакет, а заодно и рюкзак. Вылила целую бутылку жидкости для розжига барбекю.