Россия, Москва

(Разговор с дочерью)

Кто был героем Великой Отечественной войны? Солдат, который бросался под вражеский танк со связкой гранат, а то и на амбразуру строчащего пулемёта? Или солдат, четыре года изнывавший от жары, мокнувший и мёрзнувший в окопах, но дошедший до самого Берлина? Или ветеран, призванный в запасные части, страдавший желудком от недоедания, простывающий от постоянного холода в палатке или на полу без тёплого одеяла, но не жаловавшийся, потому что понимал, что на передовой ещё труднее? А может быть, героиня – его жена, находившаяся все годы войны в эвакуации, где её дети шатались и пухли от голода, а ей – многодетной матери – приходилось и работать, и ухаживать за детьми, и писать мужу ободряющие письма? Мне кажется, все они, выстоявшие войну, сумевшие в ней не сдаться и выжить, веря в великую победу, внося свой посильный вклад в её будущее, достойны звания героев.

Когда мой отец, Николай Ипполитович Бузни, ушёл из жизни, через некоторое время, вспоминая его, моя дочь Алёнушка, повзрослевшая уже к тому времени, спросила меня:

– Папа, а у нас остались какие-нибудь архивы военного времени? Дедушка ведь был на фронте и писал оттуда письма. Интересно, о чём писали с фронта.

Я грустно улыбнулся, доставая из нижней тумбочки шкафа архивную папку:

– Твой дедушка пережил две войны. Правда, когда началась Гражданская война, ему было девятнадцать лет. Он жил тогда в Симферополе.

Вынимаю из папки трудовой список, составленный папой ещё в 1927 году, и читаю вслух:

– «1918 г. Весной окончил гимназию и летом работал мотористом и табельщиком в том же Кара-Кияте (поясняю, что была такая деревня в Крыму. – Авт.), осенью поступил в Крымский университет на физико-математическое отделение, где обучался зиму и весну 1919 г., жил в общежитии на собственный заработок уроками.

1919 г. Весною вышел из университета ввиду отсутствия средств к существованию и летом работал на Бельбекской долине и Салгирской долине садовым рабочим, а в д. Любимовке, кроме того, делопроизводителем инструктора по садоводству и огородничеству. Осенью был мобилизован белыми как студент и находился на военном обучении один месяц, когда, выхлопотав льготу первого разряда, как единственный сын был освобождён от военной службы. На фронте не был. Осень и зиму 1919–1920 гг. был безработным.

1920 г. Весной и летом работал садовым рабочим на Алъминской долине, на лесных разработках на перевале Таушак-Базар пильщиком со сдельным заработком до прихода сов. власти.

После прихода сов. власти был секретарём Ревкома в д. Кара-Кият Симферопольского района».

В этом довольно подробном описании в официальном документе наш папа, конечно, не мог упомянуть одну замечательную историю, которая произошла с ним и его товарищем. Он пишет, что побывал на военном обучении у белых и был освобождён как единственный сын в семье. А на самом деле он рассказывал нам вот что, и я передаю его рассказ дочери по памяти:

– В Симферополе было смутное время. В город приходили то красные, то белые, а то и зелёные были. И все призывали к себе на службу студентов. А воевать им вовсе не хотелось. Патриотизм в юных головах ещё не выработался, то есть он не был чётко выражен – за кого воевать. Белые призвали, а куда деваться – пришлось идти. Только решили два парня, один из них наш Николай, сбежать от службы, и отправились они пешком в Севастополь. Старались не попадаться никому на глаза, да наткнулись неожиданно на солдат. Те арестовали беглецов, посадили в сарай, а наутро повели под ружьём на расстрел как дезертиров.