Он был могущественным магом, раз умел открывать порталы. В нашем королевстве сделать это могли только колдуны целой общины, но и они нечасто тратили подобное количество энергии. А Элиот – мог. Как спокойно и ловко он перенёс нас в другую часть замка! Словно только и делал, что перемещался по миру через порталы! К тому же, у него наверняка имелись и другие магические способности, плюс завидная воинская сноровка вкупе с властностью, упрямством и жёсткостью.

В дорогу я надела тёмно-синее платье с высоким воротом и длинными рукавами, бархатный чёрный плащ и сапоги. Из украшений была только золотая заколка с синими искрами сапфиров, и то самое кольцо с бриллиантами, подаренное Элиотом. Волосы в последний раз заплела моя служанка Итта, и я на прощание подарила ей золотой медальон.

– Я буду очень скучать, Ваше Высочество, – сказала она печально. – Благослови вас магия в новой жизни!

Обычно принцесс после свадьбы сопровождали в новый дом подруги и слуги, но Элиот уверил, что в этом нет необходимости, ведь в его замке меня уже ждали фрейлины и новые служанки. Да и тащить с собой через порталы подруг было небезопасно…

Уже перед самым отъездом родители вручили мне волшебный амулет – серебряную веточку гиацинта на толстой цепочке. Стоило упомянуть, что у каждой женщины рода Эмбран был свой талисман-цветок, который она всегда носила с собой с момента замужества. Например, у мамы на груди жил подснежник, а у сестры – лилия. Определить, душа какого цветка женщине близка, могли только маги из ордена.

– Спасибо, – тихо сказала я, и крепко обняла всех родных по очереди.

Мама долго не отпускала меня, наплевав на приличия, и, когда мы оторвались друг от друга, в её глазах блестели слёзы.

– Вот тебе волшебные луковицы, – прошептала она. – Посади в своей спальне. Всё будет хорошо, я уверена! Мы непременно увидимся снова!

– Спасибо, мама. Я люблю тебя. Не грусти, мы будем друг другу писать!

Цветы-талисманы, посаженные рукой хранителя цветка, могли жить очень долго, но только если он был рядом. Я спрятала мешочек во внутреннем кармане плаща, ещё раз обняла маму, и, сжав на прощание руку отца, наконец отошла к Элиоту.

Он посадил меня на коня, обнял одной рукой прочно и жёстко, а вторую вытянул перед собой, открывая чёрную искрящуюся бездну. Выглядело это и красиво, и пугающе, но я уже устала бояться.

– Ваше Величество, – склонил голову мой муж, и все провожающие поклонились в ответ. – Да благословит магия земли Флосы. Прощайте.

– Мама… – успела выдохнуть я, до последнего цепляясь взглядом за хрупкую фигуру в светлом платье.

Рослый конь фыркнул и резко прыгнул внутрь тьмы, а я уткнулась в грудь мужа. Теперь выбора не было, доверять я могла только ему. Как назло, сдержать слёзы не получилось, и, тихо всхлипывая, я ждала его насмешек.

Но Элиот молчал. Переместиться как тогда в замке не получилось, мы довольно долго ехали сквозь сумрак, пока тьма не расступилась, открывая взору густой, седой от мха лес.

– Чиардэн, – пробормотал мужчина. – Хм.

Слово было знакомое, хотя в подобном месте я никогда не бывала. Старые деревья кутал густой туман, и ветви их причудливо изгибались, сплетаясь друг с другом. Вместо травы у серых валунов рос папоротник, и виднелась впереди полуразрушенная каменная лестница.

– Это и есть Яшмовый лес? – тихо спросила я, вытирая остатки слёз.

– Нет, – после короткой паузы отозвался Элиот.

– Тогда почему мы здесь?

– Мне нужно завершить некоторые дела, – резко отозвался он. – Тебя они не касаются.

Кажется, он понятия не имел, что такое семья, но просвещать Элиота я не стала. Состояние было мутное, полубредовое какое-то. В таком старом, тихом лесу я никогда прежде не бывала. Здесь вообще могли вырасти цветы? Вряд ли, ведь густые кроны пропускали слишком мало света.