Соколов вышел из кухни, а я так и осталась смотреть ему вслед.

- Что «всё»? – растерянно произнесла я, но терять времени не стала. Поднялась наверх, переоделась в легкое платье, схватила короткую кожанку, сумку и выскочила из дома. Соколов стоял, облокотившись на свой черный Мерседес, и наблюдал за тем, как я спускаюсь к нему с крыльца. Красив, словно с обложки журнала – сердце замирает. Я отвела взгляд, но вовремя спохватилась, едва не упав.

И тут же заметила, как Антон подавил усмешку, поворачиваясь к двери авто и открывая её для меня.

Уже через две минуты, я впервые за пять дней покинула территорию Соколовского участка. И надо сказать меня так приободрила встреча с любимой столичной атмосферой, что я ощутила прилив сил.

В светлом салоне авто было необыкновенно чисто и тепло. Переливчатые огни приборной панели, тонкий запах мяты и корицы, всё литое, без лишних деталей.

Тачки Соколов меня любил, и менял их часто. С этой я знакома не была. Но машина была хороша.

- Как давно ты у психотерапевта?

Я скосила взгляд на Антона. Он чуть хмурился, казался сосредоточенным на дороге, однако тут же вилась мысль, что он где-то глубоко в своих мыслях. Как я скучала по нему, Господи…

По моему прекрасному Антону… По тем временам, когда я ехала рядом ним и не могла свести с него влюбленного взгляда. Когда он улыбался мне, брал за руку, и я таяла от счастья…

Неужели это я разрушила всё это?

Если Антон и правда не предавал меня, смогу ли я себя простить когда-нибудь? Не за то, что я пережила. За то, что пережил он.

- С тех самых пор.

Я отвернулась, прижавшись головой к прохладному стеклу. Я вдруг подумала, что устала препираться. В конце концов, от меня требуется всего лишь какое-то время пожить рядом с Антоном. Пусть даже это оказалось труднее, чем мне казалось.

Некоторое время мы молчали. Столичные улицы встречали серой осенней атмосферой с парадоксальной живостью, кипящей на улицах. Я всё следила взглядом за тем, как по улицам снуют прохожие, наблюдала за блестящими корпусами проезжающих мимо машин и за перемигивающимися огнями городского нутра.

Клиника, где работала Дроздова, находилась недалеко от проспекта. Ухоженная территория, усиленная охрана, улыбчивый персонал… Почти все эти полтора года я ходила сюда, как на работу, исключая последние несколько месяцев.

Мы заехали на ухоженную территорию с зелеными зонами и аккуратными дорожками, проехали вдоль березовой рощи и выехали на парковку. Антон остановил машину и заглушил двигатель. Пусть ждёт меня здесь, раз уж ему так не нравится идея отпускать меня кататься на такси или на общественном транспорте. Уговаривать возвращаться даже не подумаю – все равно он меня не будет слушать.

Я вышла из машины. Соколов вышел вслед за мной, и я, приподняв, бровь проследила за ним: за тем, как он мельком оглядывает ухоженное здание навороченной клиники, щурится от солнца, закрывает машину, а затем приближается ко мне.

- Ты что, пойдёшь со мной? – не скрывая подозрения, спросила я.

- Конечно.

- А, понятно, - невесело улыбнулась я. – Думаешь, что сбегу?

- Никуда ты не сбежишь, - ровно заметил Соколов.

Он стоял прямо напротив меня, такой великолепный, притягательный… Господи, и этот запах мяты и лимона – у меня сердце рвалось на части…

- Тогда зачем?...

- Хочу поговорить с твоим врачом.

Я аж опешила от такой наглости. Соколов усмехнулся, кинув на меня взгляд.

- Идём. У тебя приём через пять минут. Опоздаем ещё.

- Ты что-то наглеешь, Соколов, - выдохнула я, торопливо догоняя Антона, уже направившегося к лестнице у парадного входа. – Зачем ТЕБЕ говорить с моим врачом? На каком основании вообще? Что ты ей скажешь?! Что ты мой бывший?! Уж поверь, она знает всю эту историю от начала до конца!