- У меня всего два вопроса.

Дроздова посмотрела на меня. Я нервно дернула плечами, мол, пусть задает свои вопросы. Я все равно знала, что он не успокоится. Уж лучше пусть при мне их задает, нежели потом будет моего врача дергать.

- Итак?

- Первый вопрос: насколько агрессивные лекарства Вы собираетесь выписывать Оле. Не будет ли это опасно, если она, например, забеременеет.

У меня вытянулось лицо. Я смотрела на совершенно безмятежного в своем спокойствии и красоте Соколова, не смея поверить в то, что он тут несет. Такой сидит в кресле, как король видом, словно ЕГО тут ждали, а не меня и задает совершенно не касающиеся его вопросы!

Я даже протестующий возглас не могла издать – дар речи у меня отшибло напрочь!

Серафима Аркадьевна нисколько не растерялась, вежливо улыбнувшись, посмотрела на Антона и пояснила:

- Лекарственная поддержка очень мягкая, Вам не стоит волноваться. Если наступит беременность – все лекарства можно будет спокойно вывести из терапии без заметного для пациентки, в данном случае для Оли, синдрома отмены.

- Хорошо. – Антон кивнул. Он даже и разочка не взглянул на меня.

- Ещё вопросы?

- Да. Если мы, к примеру, сменим обстановку, оторвёмся от работы и уедем отдохнуть на пару дней, исключая все раздражающие факторы, это, полагаю, будет только к лучшему.

- Безусловно.

Я округлила глаза ещё больше.

«ЧТО?! ДА ТЫ И ЕСТЬ ПЕРВЫЙ РАЗДРАЖАЮЩИЙ МЕНЯ ФАКТОР! – гремело у меня в голове. – Что ты здесь несёшь, Соколов?!»

Вслух я не успела и слова сказать, лишь издать хриплое мычание.

- Отлично, - довольно ответил Антон, поднимаясь с кресла. – Благодарю Вас, Серафима Аркадьевна. Если что – я свяжусь с Вами. Оля, жду тебя внизу.

Соколов пересек кабинет и вышел за дверь.

Я сидела на месте истуканом, не в силах даже пошевелиться. Моргнув, я перестала сверлить дверь и перевела взгляд на Дроздову. Та смотрела на меня с улыбкой.

- Я не знаю, что это было, - пробормотала я, указывая на дверь. – Даже не спрашивайте меня… Господи, я готова прямо сейчас выпить что-нибудь – таблетку, стопку водки, я не знаю, что-нибудь.

- Не стоит волноваться, моя хорошая, - мягко сказала Дроздова. – Давай выпьем чаю, и ты мне всё расскажешь.

Я кивнула. Серафима Аркадьевна поднялась из-за стола, собираясь сделать нам чай, я же откинулась на спинку кресла и попыталась привести мысли в порядок.

Получалось с трудом. Ну, что ж… Буду разбираться, когда возьму себя в руки.

***

- Это просто было просто охренительно бесцеремонно, Соколов! Что это вообще за театр? – возмущалась я, когда мы с Антоном уже спустились вниз и, покинув клинику, вышли на улицу. – Что за вопросы такие?

- То, что я посчитал нужным узнать.

- Знаешь, мы с тобой, кажется, уже давно не в тех отношениях, чтобы ты мог позволить себе интересоваться такими вещами, какими ты там интересовался в кабинете у Дроздовой.

Я сложила руки на груди. Но Антон лишь снова усмехнулся. Как всегда бесподобно и пронзительно. Я почувствовала, как румянец начинает гореть на скулах, а потом… Черт возьми! Потом я точно забыла про всё на свете, потому что увидела этих двух жаб из фитнес-клуба! Мои коллеги Вилкова и Кочетова. Вот у кого языки активнее, чем извилины мозга!

К тому же, обе они были знакомы с Антоном. Естественно, потому что одна была невестой его партнера, а другая любовницей его сотрудника. При этом обеих вело от Соколова, и помани он их пальчиком, они бы забыли о своих мужиках, как о жалком пережитке прошлого.

Дарья и Карина знали, что мы с Соколовым когда-то были в отношениях. И знали, чем все это закончилось. Пусть даже унижение, которое я пережила когда-то, уже давно осталось лишь неприятным воспоминанием.