– Нестрашно. Я научу тебя меня принимать. Не совершай резких и агрессивных движений. Я не убрал митру. В любом случае, в следующий раз получится лучше. Дотронься сейчас. Ты ведь хотела посмотреть мои уши?

А-а-а-а-а-а, – только и сумела выдавить я, пятясь к постели.

– О каком мужчине ты думала, когда смотрела на меня, когда я вошел?

Он положил руку мне на лоб. Шок отпускал, на его место пришла сонливость. Мое обычное состояние в этом доме.

– Но ты думала о нем не слишком долго. Все остальное время в твоих мыслях был я, – удовлетворенно заметил он.

Азазель поднес мою кисть к губам и поцеловал во внутреннюю сторону запястья.

– Как с тобой сложно, Эль Аму Тадир. Ведь я пришел не укладывать тебя спать, а разобраться со взломом сената.

Возможно, он говорил что-то еще, но я уже не слышала.

Он помешался на этой девушке. Приблизиться к ней – уже целое испытание. Она то колючая, то приветливая, то опять дерзкая. Непостижимая, одним словом. Кто бы мог подумать, что сладить с человеком так сложно?

Азазель признавал, что совершенно не разбирался в людях. Точнее, его представления об их цивилизации сильно устарели. Когда он впервые ступал с братьями в населенные людьми миры, то человекообразные были дикарями. Они едва научились пользоваться камнями и палками и до конца не овладели речью.

Шла его вторая эпоха и он собирался посвятить себя общению с Древом. Тешил себя иллюзией, что, если что-то пойдет не так, то он успеет предотвратить беду. Однако за тысячелетия его затворничества нехватка энергии у аристократов только усилилась. Демоны бдили и не давали безнаказанно тратить ресурсы нейтральных миров. Некоторые из пресветлых пошли на то, чтобы подпитываться себе подобными, начались мутации.Разумеется, он не снимал с себя вину в том, что история повернулась таким образом. Темная история, гадкая. Когда один из его перворожденных братьев предложил последовать примеру демонов и присваивать человеческую энергию, он не вмешался.

После третьего перерождения он принял Чертоги, пожалуй, в самое тяжелое для них время. Тех, кто встал на путь каннибализма (у перевертышей проявлялись специфические особенности), стали истреблять. Зависимость от слишком доступной человеческой энергии также требовалось сокращать, и он убавил число массовых рейдов. Насаждал среди высших жесткую дисциплину и медитации.

Если взглянуть на молодняк, это не слишком помогло. Тот же Эйнджил только и искал, где развлечься. Он часто наведывался в столицу Бездны, держал любовниц по всем мирам, кроме родного. И никакие меры не мешали высокопоставленным собратьям посещать нейтральные миры. Например, после пребывания Кассиэля в одном из них обезлюдел целый континент.

И все равно, общение с Фелицией открыло ему глаза. Человеческая цивилизация продвинулась так далеко, что люди не только давали друг другу имена, но и занимались искусством. Роскошью, которая доступна только особям с обостренным чувством прекрасного.

– Она проснулась? Ты сказал это двадцать минут назад. Сколько можно одеваться? Я бы позавтракал уже три раза.

Азазель собирался в рейд, но рассчитывал вернуться непоздно и завершить начатый вчера разговор. Самуэль час назад отнес девушке новые платья. Принцепс поостерегся сделать это сам, чтобы не начинать утро с очередного скандала.

– Там сложная шнуровка. Даже при помощи магии она управится с ней не сразу. Сначала надо разобраться, какой узор должен получиться. Великий кутюрье мог бы накрутить узлов и поменьше. Я боюсь прикасаться к леди. Ей и так сильно достается от вас, – парировал Самуэль.