Хочу делать ее самой счастливой день ото дня. Только это сейчас имеет смысл.

Кстати, пару дней назад, изучал дело Амины. Юле не дал смотреть, чтобы не переживала, сказала тот она и умоляла. Приказал охране найти свидетелей, которые говорили, что видели Фадеева и Амину. Но какое-же было удивление, когда узнал, что свидетели уже давно мертвы.

В этом деле есть много странностей и мне самому хочется поговорить с Виктором. И если окажется, что его подставили или заставили взять вину, я буду гореть в агонии… Уже горю, давно. То, что она пережила и переживает из-за меня — до сих пор мучает и не отпускает. Не имел права так поступать с ней. А ее мать? Получится, что она умерла по нашей вине. Как мне в глаза потом смотреть Юле?

Только сейчас осознал, насколько мы были втянуты в болото ненависти, на сколько я был озлоблен. Она же меня и изменила, исцелила. Освободила.

Я должен благодарить Виктора за нее… Даже если он виновен. Будет сложно, но я это сделаю. И не позволю, чтобы из-за наших отношений с ним, Юля хоть на долю секунды расстраивалась и переживала. Один раз поговорю с ним без свидетелей, а потом буду улыбаться и всё время уделять только ей.

Снова зовет и плачет. Да что такое… Сердце кровью обливается.

— Тише, моя хорошая, я рядом.

Вся ее тревога и страхи, мне передались. Пора скорее заканчивать со всем!

Так и не спал всю ночь, боялся пропустить ее мучения. А утром силой переборол себя, чтобы уйти. Перед выходом, сказал Рите, что у Юли была температура ночью и чтобы она побыла с ней, пока меня не будет.

Садимся с отцом в машину.

— Голова трещит, не спал всю ночь, предчувствие дурное не отпускало, — говорит он.

Сука. Да что творится?

— Не узнавал где Багров?

— Как полчаса уже в офис. Он подпишет все документы и я его уберу. Неизвестно, что он может вытворить. Если у него ничего не останется, это не значит, что он перестанет быть угрозой. Он просто так сидеть не будет, мстить захочет.

— Согласен. Закончим с этим. Дианку тогда на все четыре стороны отпущу . Пусть выживает как хочет. Нечего ей больше в доме делать.

— Считаешь, что она не опасна?

— Без отцовских денег — она никто. Свою шкуру будет прежде всего спасать. А сунется, я предупрежу, что с ней будет.

Прежде чем выехать, смотрю на окно в нашу комнату и руль сжимаю. Отгоняю все мысли и выезжаем. Звоню своим людям, которые за Багровым следят, узнаю, что он у себя в квартире. Нечего переживать. Нечего…

Всю дорогу провожу в непонятном смятении. Не спокойно мне. Может довериться чутью? Да.

— Нужно вернуться, — поворачиваю руль, но отец хватает за него.

— Дело закончим и вернемся. Все ждут.

Послушал отца. Едем дальше, а меня потряхивать начинает уже. Дышу глубоко, у шеи пуговицы расстегиваю, воздуха не хватает. Подъезжаем к офису, вижу, что машина Багрова тут.

— Сынок, все в порядке? — спрашивает обеспокоено отец, видя мое состояние.

—Не понимаю. Пойдем скорее.

Заходим в здание. На проходной нам сказали, что Юрий Константинович заходил сорок семь минут назад и не выходил. Поднимаемся в кабинет. Все документы подготовлены, юристы и бухгалтер сидят и ждут нас, но говорят, что Багров не появлялся. Отец пошел за ним в его кабинет, но его там тоже не оказалось. Набираю ему.

Что за херня?

— Пап, позвони, у меня что-то связи нет. — Он достает телефон.

— И у меня нет? — смотрим друг на друга.

— И у меня, — говорят сидящие один за другим.

— Кто нибудь Багрова вообще видел? — спрашивает отец, и все начали отрицать.

Что, черт подери, происходит? Где связь? Где этот герой любовник?