Имеет частоты, как зуммер… «Как сердце», – подумал поэт.
Пространство
Как ветх этот дом полутёмный,
Как ветошен берег реки!
Сквозь окон глухие проёмы
Шуршат по земле сквозняки.
Железною хваткой тевтонца —
За горло природы – мороз,
Остатки похлёбки на донце,
Прозрачные крылья стрекоз —
Озёра… В игольчатой дымке —
Пространство меж Богом и мной,
Зазубренным краешком крынки
Подлесок над полем рябой.
Пространство меж мною и Богом,
Предательски мёртв Интернет,
Антенна замерзшего стога
Останется худшей из бед
Во время ночной непогоды,
А утром – на русский авось —
Изменятся лики природы,
Войдёт неожиданный гость.
Не ангел, но бел от метели,
Не бес – но с лучинкой в глазах!
Мы с ним поболтаем без цели,
Приятельски, при образах.
Закусим и выпьем немного,
Утешимся речью живой…
Пространство меж мною и Богом,
Пространство меж Богом и мной.
Жук
Уленшпигель – стог… Нашпигован луг,
Как рагу-пирог, бабочками вьюг.
В сонном серебре вечер сыромят,
Лёгкое амбре полевых маслят.
Нервное ведро, в коем пескари…
Выдрами Дидро – мысли-пузыри.
Шёлков и лощён, таборен костёр —
Не зубами «щёлк» – пламя распростёр.
Дятел – долото, лотосом луна,
Бочками лото сели жабы на…
Или скачут по… образуя круг.
Жук Эдгара По – золотистый жук!
Мельница молитв – храм над речкой хром.
Жук, однако, прытк, расслоён, как ролл,
Крыльями вразлёт, будто автожир.
Сам себе пилот, сам и пассажир.
Оригами
Валун, как волхв, но не на перепутье, а там, где холм подстёгивает устье.
Подпасок-холм, коньячная звезда настояна глазами очевидцев —
Обычных ротозеев и провидцев… Она за тучи прячется, когда
Поэты намозоленными ртами её, как снег, пытаются поймать…
Пришествие фигурок оригами: деревья, как скрипучая кровать.
Придирчивы бумажные сороки, подрезанные хвостики зайчат
Дрожат в кустах, сугробы-лежебоки, в них снегири мелькают и мельчат.
Как молоко, что сцежено сквозь марлю, повисла изморозь на
ветке под окном
Струною на гитаре Боба Марли и шелестит обрядным серебром.
Бумажное теплей, чем ледяное… Так Герда поседевшая моя
Устроила уставшею рукою мне сердце из никчёмного сырья.
Гербарий
Луг обесплужен… В полумгле,
Как рукомойники, скворечни.
Хрестоматийное приречье.
Гербарий листьев – на стекле.
Над помертвением пруда —
Гербарий листьев, планетарий:
Комета, южная звезда,
Луна раскосая… Гербарий
Листьев… Юный снег
Подёрнул пастбища, кладбище.
Гербарий листьев человек
Принёс в холодное жилище.
Расположившись у стола,
Он ворошил пасьянс извечный,
Пока докучливая мгла
Не потушила в доме свечи.
Ту
Полулунен, хрустящ, будто крекер, под ногою смолистый сучок,
На опушке разлапистый ветер тянет вербу, как долгий смычок
Ростропович. Трава-расторопша торопливо заварена в чай,
Желчь в душе, пожелтевшая роща, почерневшая с горя печаль
Пашни. Выбрит седыми клоками тем же ветром ошпаренный луг.
Грач на камне сидит – Мураками, шмель летит, словно маленький Мук.
Машет время, как мама платочком, провожая меня до могил,
Тонут гуси тонической строчкой, погружается родина в ил.
Ожидаете? Вспомню о рыбе… Нет, не будет вам рыбы уже…
Я парю, как раскольник на дыбе, птицей ТУ – над землей Ле-Бурже.
Ау
Я заблудился во Вселенной.
Ориентируясь с трудом,
Ищу по звёздам нощно, денно
Родную землю, квантодром.
Соринкой пляжа, каплей моря
Отчаянью наперекор,
Иллюминаторы зашторя,
Гляжу в уставший монитор
На межпланетные системы.
Пятьсот одиннадцатый год…
Я составляю карты, схемы,
Грызу замёрзший кислород.
Черчу. Пульсируют квазары.
Я в коридоре 2МЕ.
Лишь мяч, скользящий по спортзалу,
Напоминает о Земле.
Однажды в детстве я терялся
В голографических лесах,