– За приглашение на премьеру в театр? – Мэт быстро выхватил из конверта три пригласительных. – Можете пригласить вашу строгую начальницу с сопровождением, а вам компанию составит Константин, он обещал, – всё также сверкая зубами, проговорил Матвей.

Сейчас у меня подскочит сахар от этого обмена сладкими улыбками. Но девица переложила пригласительные на край стола и деловито и быстро застучала наманикюриными ноготками по клавиатуре, не переставая улыбаться Мэту. Я взглянула с тоской на свой шикарный маникюр – под корень отрезанные ногти и никакого лака, потому что ни одно покрытие не выдерживает встречи с растворителем. Даже вздыхать не буду, чё уж тут.

Тем временем из принтера бодрой лентой потянулись распечатки.

– Большей частью архивы оцифрованы, загружены в базу, а сами оригиналы переданы в музеи или хранятся в городском архиве. Если нужной информации не найдём у нас, придётся вам обратиться в администрацию за пропуском в городской архив. В наш архив я проведу вас и так.

Вот так продаётся государственная тайна за контрамарку в театр и улыбку крокодила. Вслух я этого, конечно, не сказала, сцапала распечатки и бегло просмотрела. А хорошая такая выборка по проживавшим по нужному нам адресу с 1939 по 1949 года. Фамилии, имена, годы жизни не всегда указаны, но в большинстве своём.

– Но это только с 39–го года, десятилетие с 29–го сейчас в работе. Поэтому, если вас интересуют года раньше, надо спускаться в подвал.

Мэт перевёл на меня вопросительный взгляд, что, мол, пойдёшь со мной в подвал? Пойду, куда мне наёмному работнику деваться. Хотя бы 38й и 39й года посмотреть. Я кивнула, Матвей хмыкнул, девица, не переставая улыбаться, набрала номер по внутреннему телефону и согласовала с начальством наше нахождение в архиве.

– Сопровождать вас буду я, – цокая каблучками и выразительно качая бёдрами, Ольга Николаевна провела нас в подвальное помещение.– Вот здесь вся интересующая вас информация за 1929–1939 года, которая пока не попала в электронную базу. Здесь адреса на полках подписаны. Вот здесь улица Гороховая. Брать подшивки только в перчатках. Ставить строго на место. Стол, стулья в вашем распоряжении. Вам тут работы часа на два, а у меня обед скоро, я побегу. Если освободитесь раньше, сдайте ключи на вахте Петровичу, я потом распишусь.

– А тут уютненько, – Матвей уселся на стул напротив меня и посмотрел на закрытую дверь.

– А если мы что-нибудь унесём? Вот так просто оставила нас и побежала на обед, обалдеть! Все мозги тебе проулыбала, – посмотрела на Матвея, ища поддержку своим словам, и как-то резко захотелось отойти от него подальше, уж очень жарко стало под его потемневшим взглядом.

Пару раз растерянно моргнула и облизала пересохшие губы, слишком поздно осознав, что именно сейчас сделала. Если ещё мгновение назад в серых глазах плясали смешинки, то в этот момент глаза мгновенно потемнели из-за расширившегося зрачка, скрывшего большую часть радужки. Отчего у меня вдоль позвоночника пробежали мурашки и захотелось отвернуться. Мэт усмехнулся и охватил меня взглядом всю целиком, потом прошёлся по лицу как лаская и остановился на губах, которые тут же закололо от такого пристального внимания. В голове закралась предательская мысль сбежать из архива, и я, подскочив на ноги, отступила к стеллажу. Но Матвей будто понял мои намерения, с улыбкой покачал головой и, плавно поднявшись со стула, приблизился ко мне. Преодолев в два шага разделявшее нас расстояние, вынудил меня отступить и упереться спиной в стеллаж. Невольно замерла. Матвей же ,напротив, наклонился вперёд и обдав лицо тёплым дыханием, произнёс: