Я села и потянулась к губам Альберта. Они блестели и покраснели, манили к себе, манили просунуть язык между. Альберт не оценил, схватил меня за руку и рывком перевернул на живот. Я не расстроилась, ведь он был таким сильным, ненасытным, так хотелось чувствовать все это на себе, даже требовательная пульсация между ног чуть утихла.

Я громко вскрикнула, когда Альберт накрыл ладонями мои ягодицы. Ощущать его прикосновения в интимных местах, силу, с которой он гладил… это было непередаваемо. Я приподняла бедра, сжала ноги, застонала: опять же, так было проще терпеть и наслаждаться томлением. Ведь сейчас все запоминалось, все движения и звуки, они скоро потеряются в безумном удовольствии. Нужно подметить изгибы пальцев Альберта, твердость, как ненасытно он сжимал их.

Альбер тоже двигал бедрами, терся о мое бедро раскаленным членом. Я изо всех сил сжала одеяло в кулаках, отпустила, потерла… чего-то не хватало, чего-то очень важного. Не знаю, как додумалась протянуть руку в поисках члена Альберта — разум поглотили инстинкты. Попалась ткань штанов, завязка обмоталась вокруг пальцев, черт! Я дергала рукой, тянулась, пока в ладонь не легла продолговатая твердость. Наверное, Альберт помог. Плевать. Я сжала пальцы и сразу задвигала кистью, даже глаза закрыла от удовольствия. Как хорошо было чувствовать средоточие желаний Альберта, подвижную кожу и мокрую головку; как он вздрагивал, стоило прикоснуться к ней. Я забыла про себя и не запомнила, какие ласки дарила — все пустое, ведь Альберт толкался навстречу, постанывал и показывал, как ему хорошо. Снова очаровательная отзывчивость… я была готова перехватить инициативу, но опять не успела, и Альберт припал губами к моей спине. Он звонко целовал, раскрывал губы и ласкал языком, ягодицы уже горели от резких ласк, и в животе потянуло с новой силой.

Слава богу, Альберт тоже устал ждать и на секунду прикосновения исчезли. Шелестя одеждой, он слез с кровати, развел мои ноги и дернул на себя. Волоски укололи промежность, член лег между ягодиц. Он был таким твердым, таким соблазнительным, так хотелось его внутри, скорее.

Я завозилась и пыталась насадиться, но головка предательски соскальзывала, касалась внутренней стороны бедер, вот гадство! Длилось это недолго; скоро головка уперлась во вход и все остановилось, даже сердце. Ничто не должно было отвлекать от ощущения твердости, которая вот-вот окажется внутри, уже сейчас.

Не знаю, хотела больше насладиться моментом или скорее начать. Все решил Альберт и вошел в меня стремительным толчком, сразу глубоко, растягивая набухшее лоно.

Я затаила дыхание. Не думать. Не отвлекаться от главного. Альберт покрутил бедрами, внутри было так мокро, так тесно… Я поняла, что стонала тихо и протяжно, пока он набирал скорость, двигаясь уже вверх-вниз и более размашисто. Большая твердость, наконец она была внутри и растягивала; желания просто закончились. Альберт же не собирался на этом останавливаться, шумно выдохнул и уперся руками в матрас, а потом стал вскидывать бедра и вонзать в меня член. Иначе не назвать: он не сдерживался, наваливался на меня всем весом и вдавливал в матрас. Поясница ныла, ну и что? Ощущения изменились и стали приятными, дополняли друг друга.

Наслаждения было так много, что становилось трудно вынести. Не знаю, чего хотела - меня просто распирало. Я вцепилась зубами в одеяло и сжала изо всех сил, мычала, кряхтела и ничего не соображала.

— Ты так любишь, да? — выдохнул Альберт.

Он говорил тяжело и хрипло, толкался в меня и радовал своей обворожительной тяжестью.