Что было бы, если бы я тогда взяла свою черную сумочку, спустилась в гостиную и папа сказал: «Какая ты красивая, Кристина!» Что было бы, если бы он встал, взял меня за руку и сказал: «Позвольте пригласить вас на танец, принцесса»?

Она прижала ложечку к губам, испытывая старое, знакомое ощущение.

– Но ведь все было по-другому, – сказал священник.

– Да, – кивнула она. – Все было по-другому.

Тобела запомнил адрес брата Косы, он жил в Кайелитше, пригороде Кейптауна, – но прямо туда не поехал. Повинуясь инстинкту, он свернул с шоссе № 2, по которому ехал, западнее аэропорта, и направился в Гугулету. Он хотел найти домик, в котором раньше жил с Мириам и Пакамиле. Остановился на другой стороне улицы и заглушил мотор.

Огород, который они с мальчиком так заботливо и старательно обихаживали и поливали, почти весь зарос сорняками. На окнах в гостиной висели чужие занавески.

В той комнате была их с Мириам спальня.

Где-то на улице закричал пронзительный детский голос. Он оглянулся; мальчишки играли в футбол – рубахи болтаются, носки спущены. И снова вспомнил, как Пакамиле, бывало, ждал его каждый вечер на углу улицы, начиная с половины шестого. Тобела обычно подъезжал на «хонде-бентли», прочном небольшом мотоцикле, который с виду был ему маловат. Когда он выворачивал из-за угла, лицо мальчика освещалось радостью. Потом Пакамиле пускался бежать наперегонки с мотоциклом и бежал последние сто метров до их ворот.

Мальчик всегда был так рад его видеть, ему так не терпелось поговорить, вместе поработать в огороде – полить подсолнухи, прополоть в огороде фасоль, тыквы и большие красные помидоры.

Тобела медленно протянул руку вперед, чтобы завести мотор; ему не хотелось отпускать воспоминания.

За что? За что у него все отняли?

Потом он поехал назад; вернулся на шоссе № 2 и проехал мимо аэропорта. Съехал с шоссе, повернул направо, и вот он уже в Кайелитше – его окружают машины, люди, одноэтажные домишки, многоквартирные жилые дома, песок, запахи, звуки, огромные рекламные плакаты пива «Касл», кока-колы, «тойоты», намалеванные от руки вывески мелких предпринимателей, парикмахеров и проституток, лотки со свежими овощами вдоль дороги, собаки, коровы. Город отдельно от города, растянувшийся в дюнах.

Тобела тщательно выбирал маршрут, справляясь с картой, которую он предварительно изучил, потому что здесь было легко заблудиться: мало дорожных указателей, улицы иногда широкие, а иногда – невозможно узкие. Наконец он остановился перед кирпичным одноэтажным строением, стоящим на небольшом участке земли. Рядом валялись стройматериалы – судя по всему, хозяева начали пристраивать к дому еще одну комнату, но не довели строительство до конца – только до уровня окна. На кирпичах, полуприкрытая брезентом, стояла старая «Мазда-323».

Он вышел из машины и постучал в парадную дверь. Изнутри доносились громкие звуки музыки – американский рэп. Он постучал еще раз, сильнее, и дверь открылась. На пороге показалась девчонка лет семнадцати—восемнадцати, в футболке и джинсах.

– Вам чего?

– Здесь живет Лукас Коса?

– Его нет.

– Мне нужно кое-что передать Джону. Девчонка прищурилась:

– Чего передать?

– Насчет работы.

– Джона здесь нет.

– Жаль, – сказал он, – работа бы ему понравилась. – Он развернулся, чтобы уйти, но остановился. – Вы ему передадите?

– Если увижу. Кто вы такой?

– Передайте, здесь был парень, который знает о хорошей работе. Он поймет. – Тобела снова повернулся, как если бы внезапно потерял всякий интерес к разговору.

– Джон здесь уже много лет не объявляется. Я даже не знаю, где он.