Какое счастье, что наступил конец третьего месяца. День, когда все жители Амррока, столицы Маракеша, бросали домашние дела и шли на Главный рынок. Торговые караваны с различными товарами, суда из соседних земель приходили в город. Настоящее событие для каждого амрроканца, ведь именно сегодня народ отдыхал согласно воле султана.

Мне тоже хотелось, да кто бы отпустил.

Вбежав в небольшую комнатку, я бросила на покрывало никаб, и шелковая ткань растеклась по грубому льну черной блестящей лужицей. Ни о предстоящем побеге, ни о будущих последствиях я не думала. Само решение бежать пришло в голову почти спонтанно, после разговора с Амалем, когда стало ясно, что ему надоело терпеть своенравную и непокорную падчерицу в доме.

Хвала Мудрецу, в свое время мама научила многим вещам: поменьше болтать, укрощать строптивость и всегда иметь деньги. Думаю, она хотела сбежать от мужа, потому тот мешочек постоянно держала в тайном месте. Подальше от бдительных глаз Амаля и сыновей.

Я смахнула непрошеные слезы и опустилась на пол. Задрав плед, непроизвольно скользнула пальцами по расшитым краям, но заставила себя отвлечься. К шайтанам воспоминания, ведь время уходило. Кто-то из слуг может вернуться или братья вздумают разгуливать по дому, пока отчим с Умаром закрепляли сделку вином. Тогда мне точно не сбежать, никогда.

Аккуратно подцепив небольшой сверток, я услышала звон и вытащила находку наружу. Внутри никаких особых богатств не было: пара золотых сережек с крохотными рубинами по центру круга, сорок медных грунтов, давно потерявших блеск, тонкий браслет с изящным плетением и красная нить удачи. Именно на ней я дольше всего задержала взгляд.

«Помни, Ясмин, ты пери. Колдунья, чей дар — исполнять желания. Но не всех, а лишь избранного человека. Мудрец дал тебе силу, которой нет равных. Храни ее, не раздавай зазря. И помни: за каждое желание придется заплатить свою цену».

Я проглотила плотный ком, обвязала запястье нитью, чуть выше синяков, остальное спрятала в карманах уличного хиджаба [4] и решительно поднялась.

До внутреннего дворика, откуда через узкий проход между зарослями жасмина вела дорожка к задней калитке, я добралась без приключений. Сердце гулко стучало в груди, кровь шумела в ушах. Нет ли кого из прислуги? Вдруг Амаль решил бы показать гостю прекрасный сад?

Несмотря на жаркий день, холодный пот не давал ощутить прикосновение солнца. Я постоянно останавливалась, сквозь хрупкие ветки вглядывалась в окна дома. При желании любой из членов семьи Рашид мог посмотреть из гостевой комнаты на фруктовые деревья, цветы и кустарники. Зелень, конечно, скрывала меня, но не так тщательно, как хотелось бы.

Ах, как жаль, что период цветения жасмина прошел. За белыми цветками, что источали невероятный аромат, меня бы никто не заметил.

Я почти добралась до ворот, когда внезапно услышала крик, от которого внутри все сжалось.

— Папа, папа! Там Ясмин, она убегает!

Юсеф! Когда он вышел в сад? Почему я его не слышала?

Ноги сами понесли прочь под истошные вопли младшего брата. Маленький шайтан звал Амаля, а когда понял, что тот не успеет, бросился за мной. Топот позади подталкивал к калитке, которая мне поддалась с первого раза. Удача осталась на моей стороне, поскольку Юсефа задержал все тот же жасмин: цепкие ветви вцепились в льняные одежды, царапали кожу. Будто любимый цвет неожиданно встал на мою защиту.

— Папа!

— Ясмин, немедленно вернись, шайтаново отрепье!

Крики разносились по узким проходам между домами. Дважды я чуть не вывихнула ногу на каменных выступах, но цеплялась за шершавую стену и спешила вперед. Наверняка на вопли Амаля уже сбежались скучающие охранники города. Если они меня поймают, то от наказания не уйти.