– Тем не менее, следовало хотя бы попробовать...

Ксения горько усмехнулась:

– Да бесполезно это. Что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги. А у Тихонова они как раз есть. К тому же, я признала вину.

– Как раз это вообще не проблема, – возразил Роман,– хороший юрист даже при худшем раскладе мог бы такое дело вытащить во второй инстанции. Там куча спорных моментов. Можно было попытаться смягчить приговор. Сколько времени прошло?

– Почти три месяца.

– Да, сроки, конечно, сильно пропущены... – Роман задумался, – Юра, ты сможешь Ксении какой-нибудь длительный больничный состряпать задним числом?

– Нуууу, наверное, да. Перелом какой-нибудь осложнённый можно сочинить... Или тяжёлое посттравматическое стрессовое расстройство...

– Да вы что! – замахала руками Ксения, – Не надо так из-за меня подставляться. Я же с бывшим недавно общалась. Видел он, что со мной всё в порядке. И свидетелей там было полно.

– Есть ещё способ. Более сложный, но он не привязан к срокам, – проговорил Роман, по-деловому расхаживая по кабинету, – подать ходатайство о возобновлении расследования уголовного дела в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. И добиваться оправдательного приговора. Нужно найти доказательства, что ты просила облздрав закрыть отделение. Важно всё: письма, звонки, переписка. Сотрудники твои могут что-то вспомнить. Секретарь наверняка письмо печатала или электронку отправляла.

– В принципе, можно поискать. Только старый телефон с сим-картой в Баланове остался... Кажется, у моей матери.

– Надо его забрать. И начинать собирать материал.

– Спасибо вам, ребята. Только почему-то мне кажется, что всё это бесполезно.

Роман без тени усмешки взглянул ей в глаза:

– Зря ты так думаешь. Твой Тихонов, конечно, крупная величина, но я тоже кое-что могу.

Ксения тепло улыбнулась и ободряюще погладила его пальцы.

– Ни капли не сомневаюсь в твоём профессионализме. Просто не хочу, чтобы из-за меня у вас обоих появились проблемы.

Юрий недовольно скрестил руки на груди:

– У меня уже проблемы. Хороший врач сидит в соседнем кабинете и вместо того, чтобы лечить людей, бумажки перебирает... И что же теперь? Ты, с твоей квалификацией, целых два года будешь работать простой секретаршей?

– Ну почему же... Есть у меня мысли на этот счёт. Учиться-то мне можно. За этот срок реально закончить ординатуру по той же неврологии, а может, лучевой диагностике. Или защитить кандидатскую. Да и за границей работать врачом мне никто не запрещал. У меня однокурсник живёт в Великобритании. Он уже несколько лет там занимается врачебной практикой. От него я узнала, что в Москве можно сдать первую часть теста PLAB и языковой экзамен.

– Ты что, правда собираешься уехать жить за границу? – насторожился Роман.

– Вообще не хотелось бы, но, как вариант... У меня старший сын давно уговаривает отпустить его учиться за рубеж. Мы с Алексеем давно уже присмотрели ему закрытый пансион в Глазго. Но лично я пока сомневаюсь. Ему всего пятнадцать.

– А хочешь, я тебе целевое направление в ординатуру дам? – предложил Юрий, – Мне как раз нужны неврологи.

– За предложение спасибо, но я в состоянии сама оплатить обучение. И всё-таки больше склоняюсь к аспирантуре. Так я буду успевать работать, тебе помогать, и собирать материал для кандидатской.

Роман пристально вгляделся в ореховые глаза.

– А знаешь, мне сейчас в голову пришла одна интересная мысль. У тебя первое высшее образование – медицинское. Второе – юридическое. В наличии светлая голова и многолетний опыт работы главным врачом. Все нормативные акты в области здравоохранения ты знаешь. Если немного поднатаскать, из тебя вышел бы замечательный эксперт по медицинскому праву... Тогда ты самостоятельно могла бы разнести в пух и прах своё уголовное дело. И муженьку бывшему, заодно, нос утереть. И потом продолжить работу как медицинский юрист. Я замолвлю за тебя словечко перед одним руководителем крупной юридической фирмы, – Роман подмигнул и хитро улыбнулся, – что скажешь?