В голубых глазах на секунду мелькает что-то... сожаление? Но эмоция так быстро пропадает, что я уже ни в чем не уверена. Показалось. Бывает.

— Вы не должны говорить такие страшные вещи при ребенке, — стараюсь одернуть его.

Алиса сидит с благодушным видом, вежливо изображая удивление.

— Лорд Хаверр, это какое-то недоразумение, я уверена. Может быть, провести исследование заново? — попытка меня «защитить» выглядит слишком лицемерной.

Рон даже не отвечает ей, просто косится и поднимает руку, призывая не вмешиваться. В этом жесте столько холодной власти, что Алиса мгновенно замолкает.

— Надин, ты знаешь, при каких обстоятельствах получают такие проклятия.

При каких? Я не знаю, и не хочу знать, но, увы. Бежать некуда. Я смотрю в лицо жестокому дракону, с которым провела ночь — ее отголоски все еще пульсируют в моем новом теле. Чувства Надин передались мне вместе с воспоминаниями — ее реакция на его запах, на энергию и низкий голос.

Придется хорошо поработать, чтобы выкорчевать эти ненужные, опасные эмоции.

— Боюсь, что я не понимаю, — отвечаю спокойно.

— Ты не слышала о запрещенных ритуалах?— он медленно, почти лениво приподнимает бровь. — О призывах потусторонних существ из-за Завесы?

— Такие ритуалы запрещены, а я законопослушная леди, — возражаю.

Стараюсь говорить без дрожи в голосе и у меня получается. В конце концов я не забитая средневековая жена, а врач со стажем. И не в таких переделках бывала и всегда держала удар.

Да, мне приходилось принимать быстрые решения, брать ответственность, действовать в экстремальных условиях.

Понимаю, что ситуация сейчас именно экстремальная.

Мне нужно выжить.

— Я не стану наказывать тебя, Надин, в память о двенадцати годах брака. Но из моего дома ты уедешь, — цедит он. — После очищения.

Селина — наша дочь — жмется к Алисе, но не пытается защитить мать. А Делла отводит глаза. Если мою маленькую дочку обманули, настроили ребенка против матери, то старшая все прекрасно понимает, просто осознанно выбирает сторону сильнейших.

Неблагодарная. Какая же неблагодарная.

Я между тем сажусь и лихорадочно роюсь в памяти Надин. Что за ритуал, призывающий потусторонних существ? Зачем их призывать вообще?

Признайся, Надин, что ты натворила?

Но, видимо, лимит воспоминаний на сегодня исчерпан — хотя... в голове такая пустота, что невольно думается — никаких ритуалов Надин не проводила.

Завтра, возможно, узнаю точно. Но что делать сейчас?

Муж подходит ко мне и берет за подбородок, поднимает мою голову:

— Принадлежать к дому Хаввер большая честь, Надин. Ты ее не оправдала.

Я стискиваю зубы до боли и инстинктивно хватаюсь за его руку, пытаясь освободиться. Рука горячая и твердая, как кованое железо — я не сдвину ее даже на миллиметр. Под кожей чувствуется нечеловеческая сила дракона.

В эту секунду я безумно, всепоглощающе ненавижу этого человека. Зачем он притащился в спальню жены, если она не оправдала ожиданий и к тому же увяла раньше времени? Зачем играл с ней в страсть, если собирался выбросить, как надоевшую игрушку?

Гнев сверкает в моих глазах, — я просто не могу его сдержать — и муж замечает. Что-то меняется в его взгляде. Что это? Удивление? Интерес?

Он отпускает меня и медленно разворачивается к Алисе, задумчивым, оценивающим взглядом скользит по ней. Кузина чуть краснеет от удовольствия и опускает глаза.

И чего ты радуешься? Дракон осматривает тебя как кобылу, чтобы точно решить — достаточно ли ты породиста?

Снова быстрый взгляд на меня и лорд Хаверр покидает гостиную. Дверь захлопывается за ним с глухим звуком. Делла подскакивает с дивана и протягивает руку Селине.