Остаток дня и ночи комкаются в перелетах и переездах, и я уговариваю себя не нервничать.

Рассвет встречаю на железнодорожном вокзале – и с четким ощущением, что я о чем-то забыла.

8. Глава 2.2

Город Бирск – небольшой купеческий город в Уфимской губернии, в ста километрах от Уфы. Железной дороги, увы, тут нет, зато имеется здание вокзала, построенное в тысяча девятьсот седьмом году. Говорят, что через город планировали проложить железнодорожную ветку, соединив ту часть, которая идет через Самару, Уфу и Челябинск, с той, что идет через Казань. Там требовалось проложить около двухсот километров железной дороги, и местные купцы, скинувшись, построили здание для вокзала – но план поменялся, а пустующее здание отдали под школу.

Я узнаю об этом, пока добираюсь до города практически на перекладных. Рейсовым автобусом сначала до одной деревни, потом минут сорок иду пешком, и, наконец, доезжаю на попавшейся попутной машине до самого Бирска. Совершенно не представляю, какой марки, но явно зарубежной, как из безумно старых детективных сериалов. В автомобилях в этом мире я до сих пор не разбираюсь.

В общем, стоит мне пожаловаться на то, что без железной дороги неудобно, как словоохотливый водитель рассказывает историю про несостоявшийся вокзал. История любопытная и забавная, пусть мне и непросто поверить в то, что купцы могут скидываться на что-то превентивно и добровольно. Скорее всего, им сказали, что без вокзала железной дороги им не видать как своих ушей, вот и пришлось подсуетиться. Жаль даже, что я никогда не интересовалась Уралом – интересно было бы посмотреть, построили ее в нашем мире или нет.

– Какая интересная история! – говорю я. – А вы же местный? Из Бирска? Не скажете, в последнее время в городе не было каких-то происшествий?

Я тайно надеюсь услышать что-нибудь про подозрительные суициды приезжих столичных чиновников – но неожиданно получаю историю про маньяка.

– Девушки пропадают с марта прошлого года, – рассказывает водитель. – Первую жертву нашли в лесу избитой и изнасилованной…

Весной в Уфимской губернии холодно, в марте еще лежит снег. Следствие установило, что девушка умерла от переохлаждения. Полиция задержала ее бывшего возлюбленного с приятелем, они даже во всем признались, но дело развалилось в суде – экспертиза не нашла никаких улик. Дело было громким, об этом писали в газетах, подозреваемые заявили о пытках и даже получили какие-то компенсации. Но вскоре пропали еще две девушки, одна в июне прошлого года, вторая – в августе. Тело одной нашли закопанным в лесополосе, тело второй до сих пор не обнаружено. Еще одной девушке, говорят, удалось вырваться, но опознать насильника она не смогла. Иначе в газетах точно бы написали о его задержании!

– Какой ужас! – сочувствую я. – Бедняжки. Надеюсь, маньяка поймают!

Населения в Бирске не так уж и много, чуть больше двадцати тысяч человек, но надо же, свой маньяк! И это не считая Распутина, который и сам по себе как отдельный плюс к криминогенности обстановки. До «суицида» Степанова, ясное дело, им тут дела нет – масштаб не тот. Тут надо предметно расспрашивать тех, с кем он общался. По счастью, я знаю адрес светлости и фамилию дамы, у которой он снимает.

Но сначала, конечно, надо сходить в больницу и хотя бы взглянуть на него. Насколько все плохо? Я очень, очень надеюсь, что мне не придется рассматривать светлость в морге и вспоминать все его пожелания насчет похорон.

Больница почти в центре Бирска. Это комплекс из нескольких зданий разных годов постройки. Самое старое, кажется, еще прошлого века. Нужный корпус деревянный и двухэтажный, покрашен в зеленый – как будто специально для упокоения моих нервов.