– Я пришлю секундантов.

– И я, – поддерживает его приятель.

Мне даже не хочется уточнять, глава рода он или нет. Просто киваю и ухожу прочь из парка. Я не собираюсь прятаться ни за род, ни за титул, ни за то, что я дама. Сила дара не зависит от пола или возраста, если не считать совсем уж необученных молодых магов.

Я была такой же еще несколько месяцев назад. Но сейчас вроде ничего, занятия с репетиторами и дуэли дали результат. Впрочем, в дуэлях между стихийниками как раз решает не умение, а сила дара. Но в Российской Империи это самый распространенный тип дара, так что с другими магами я и не сражалась. Следом идет дар по металлическому типу, а остальное встречается гораздо реже.

Честно говоря, для меня все это еще не совсем привычно. Прошло три месяца, как я из своего двадцать первого века оказалась в двадцатом, в тысяча девятьсот тридцать восьмом году. Но это совсем не тот тридцать восьмой: здесь не было революции и, соответственно, СССР, на троне сидит император Алексей Второй. Дворяне владеют магией, что накладывает свой отпечаток на социальное и технологическое развитие этого мира.

Когда я погибла в свое мире, мне было чуть за сорок. Я открыла глаза в теле двадцатилетней княжны Ольги Черкасской, задохнувшейся во время пожара. Стала осваиваться в новом мире, получила магический дар – старая Ольга была его лишена – возглавила угасающий, лишенный других наследников княжеский род Черкасских, взяла под опеку младшего брата. Сейчас вот приехала в Петербург устраиваться на учебу. Старая Ольга пропустила все сроки из-за того, что дар не открылся в положенные шестнадцать, и даже вместо гимназии была на домашнем обучении, а я сейчас стараюсь нагнать.

Правда, до поступления пока не дошло. То есть документы я отдала и жду. Но мороки хватает и без этого – я в дуэлях как в шелках.

Может, и не стоило нарываться, только я, провинциальная княжна из далекого Горячего Ключа, пока не пользуюсь уважением местной аристократии. Все эти ехидные улыбочки за спиной, едкие шепотки, намеки на то, каким местом я зарабатывала переезд в Петербурге и как в этом процессе участвовал светлейший князь Михаил Александрович Степанов, с которым я познакомилась летом – в литературе это называется «свет не принимает». Не считают равной ни по положению, ни по воспитанию.

Мне, на самом деле, плевать, кто там морщит носы. Но пусть привыкают, что нужно отвечать за свои слова. Так что за эти дни я уже несколько раз била морды, обливала дворян водой и, соответственно, получала вызовы на дуэли. В коллекции уже целых три штуки! Но я не вижу в этом проблем. До смерти в Петербурге дерутся редко, хорошим тоном считается щелкнуть по носу сопернику магией. Я планирую делать это до тех пор, пока со мной не начнут считаться.

– Княжна Ольга Черкасская? – на выходе из парка ко мне обращается рыжий молодой человек в университетской тужурке. Незнакомый, с решительным выражением лица и едва уловимым иностранным акцентом. – Княжна, я стоял далеко, и мне показалось, что вы явились на похороны Джона Райнера в белом!

– Именно так я и пришла.

Специально пробежалась по лавкам и купила белое платье, туфли и такую же шляпку, чтобы выразить отсутствие почтения. У меня были свои счеты с Джоном Райнером: из-за него мы со Степановым едва не погибли в Горячем Ключе. Список претензий светлости к британскому дипломату был еще шире. Узнать о настоящих намерениях Райнера нам так и не удалось. Почему он пытался избавиться от Степанова? Хотел, чтобы на его месте в Министерстве дворцового ведомства оказался нужный человек? Или этого было лишь частью другого, более масштабного плана?