Ниночка мимолетно улыбнулась, собираясь переместиться за пределы кабинета.

– Погодь, – сказал полковник и протянул ей листок, – вот прочти вслух, а то товарищ лейтенант нам не верит.

Референт послушно взяла бумагу.

– Разъе… зае… заху… – глаза у неё округлились, – фу, какая гадость… товарищ полковник, разрешите, я не буду это читать, здесь сплошные матюки!

Мужчины расхохотались.

– Разрешаю, – отсмеявшись, сказал Михаил Юрьевич. – Убедился? – сказал он мне, когда Ниночка покинула кабинет. – Каждый кто читает, видит что-то свое, но во всех случаях, полную белиберду. Только ты смог увидеть осмысленный текст. Почерк, кстати, узнал?

– Кажется дяди Марка, – я ничего не понимал в этой комедии положений, – у него был такой, характерный округлый… девчоночий.

– Кажется… – Палыч достал из папки еще один документ. – Ну-ка сравни.

Я прочитал, там была какая-то аналитическая записка, что-то про состав сплавов, какие-то эвтектики, фазовые переходы… ничего непонятно. Но почерк был похож.

– Да, – сказал я, закончив сличать, – одной рукой написано. Это дядя Марк?

– Я не знаю, что у тебя, – пожал плечам Палыч, – но вот эту записку, точно он писал.

– Ну, что ж, – подвел итог полковник, – раз ты смог прочитать письмо от Марка, значит, ты тот, кто нам нужен.

– Зачем нужен?

– Как зачем, доставить своему дяде, нужную ему вещь.

– Подождите… – я совсем запутался. – Так он жив?

– А кто его хоронил? – ответил вопросом на вопрос Михаил Юрьевич, – судя по всему, жив-здоров твой дядя. Который, кстати, никакой тебе не дядя. Ну, не меняйся в лице. Фантастику любишь?

* * *

Фантастику, конечно, я любил. Книг у нас было море. В детстве зачитывался Жюль Верном и Уэллсом. Казанцева читал с Ефремовым, а потом и братья Стругацкие подоспели.

Но то, что я узнал в следующие полчаса, взорвало мне мозг по-настоящему.

Марк с Софьей, никакие нам не родственники.

Я был взят из Дома малютки – после войны сирот хватало. Отобран по спецпрограмме, как и Сашка.

Это известие, само по себе обрушило мою картину мира. Но, оказалось, что это только цветочки. Последовали и ягодки.

Во-первых, наши псевдородственники – не люди. Вернее, люди, но из другого мира. Параллельного мира. Во-вторых, они сбежали оттуда, ну как испанцы к нам после их Гражданской. И наконец, в-третьих…

– Знаешь, что такое магия? – поинтересовался у меня Виктор Павлович.

Конечно, я знал… теоретически. И Марк, и Софья были помешаны на всяких амулетах, оберегах и обрядах. Комната Софьи смахивала на запасник, какого-нибудь этнографического музея: вся увешана и уставлена, странными экзотическими вещами. На стенах жуткие расписные маски, бубны с колокольцами. Полки шкафов забиты фигурками божков, идолов, таинственных зверей. Рядками стояли рукописные и старинной печати книги с обложками из кожи.

Кабинет же Марка напоминал оружейную палату в миниатюре. Каких там колющих и режущих предметов только не было. И все не просто так, а с подковыркой – исписаны какими-то символами и рунами. Все имело свою историю и свой смысл. Кстати, после исчезновения дяди, оружейную коллекцию у нас изъяли.

– В том мире, из которого они пришли, имелась магия, – продолжал, меж тем Палыч, – настоящая, без дураков, с чудесами и волшебными существами. Не знаю, каким образом им удалось доказать руководству свою полезность, да и не нашего ума дело, но руководство прониклось и разрешило им остаться жить и даже заниматься своей антинаучной деятельностью. Вас, например, воспитывать… Вот, чему они вас учили?

Я пожал плечами. Да ничему особенному не учили. Рассказывали какие-то сказки, проводили какие-то процедуры, которые, конечно, при некотором старании, можно принять за обряды, но все с шутками, прибаутками. Фехтовать, из лука стрелять, ножи кидать – любой ребятне в кайф.