Так что возвращаемся к подводной охоте. Что ещё я могу добыть такого, чтоб все сразу сказали «Ах!», и ни одна сволочь не посмела заикнуться, что это – рыба?

И словно само собой в голове появилось слово:

«Тунец».

Хм… с одной стороны, тунец вроде бы рыба… Выглядит как рыба, плавает как рыба…

Тарам-пам-пам. Тарам-пам-пам.

С другой стороны… Я ел тунца. Да, запах… Но вкус! Кстати! У тунца же кровь – тёплая. А ещё… Чёрт, как же я забыл?!!

У тунца красное мясо!

Так, лихорадочно заработала мысль, а здесь водится другая красная рыба? И тут же сам себе ответил – да откуда?! Слава богу, не Атлантика, не Север. Там все лососёвые, там…

Точно!!!

Тунец – не рыба.

Во-первых, у него тёплая красная кровь. И мясо… Почти такое же, как у человека. В смысле – по цвету. И ещё, это же настоящий монстр! Да! Монстр глубин…

Нет, плохо.

Во! Монстр из бездны!

А кто добывает монстров, что обитают в бездне?.. Ха, рыбаки что ль? Сетями! Ха-ха.

Каста бездны будет добывать монстров бездны! И пусть хоть кто-то попробует это сделать вместо меня!

Проснулся, рывком сел на циновочке и сразу же, словно и не прерывался на сон, включился в «обмозговывание» пришедшей в голову идеи.

Мне нужен тунец!

Предрассветный сумрак джунглей проникал сквозь крупные щели в плетёных стенах, освещая внутреннее убранство «спальни». Рядом, на вплотную придвинутой циновке заворочалась Инина. «Верный пёс» Каналоа дрых между мной и входом.

Хм… сказать легче, чем сделать. А что ты, Скат, знаешь о подводной охоте на тунца?

Ну-у-у… То, что тунец не водится в водоёмах средней полосы России. Такое вот ценное знание.

Сидя на ложе посмотрел на сопящего в две дырки Каналоа, побарабанил пальцами по ноге.

С одной стороны, я знаю дофига, с другой…

Про охоту на тунца много рассказывал Михалыч. Это прям был его любимый конёк. Особенно, если пропустит грамм сто пятьдесят-двести, то всё – весь вечер на арене Михалыч, и как он бил тунца в Испании. Помню, как-то раз, после его рассказов мне даже приснилось, что это я с лодки у побережья Валенсии ныряю. Впрочем, хмыкнул сам себе под нос, так-то те места я получше Михалыча знаю, особенно прибрежную полосу, вот только не за тунцом мы туда лазили. Ладно, проехали.

Дело в том, что сам я никогда в жизни тунца не стрелял!

Помощничек заворочался, открыл глаза, а потом и сел на циновке.

– Ну что, боец. Проспал? – весело напустился я на него. – Он, значит, щёку давит, а командир сидит – ни кофейку ему утреннего, ни газеты свежей…

От моих слов проснулась и Инина, а Каналоа как пружиной подбросило.

– Так ты же… – потом опомнился, – а… что такое…

– Забей, – милостиво махнул рукой.

Настроение было… Боевое. Вот самое точное определение. Есть задача, и её надо решить. На счёт сроков – как получится, но затягивать, чувствую, не дадут. И – никакого материально-технического обеспечения, никакого информационного. Сам, всё сам!

***

Пока рысили по джунглям к лягушатнику, мозг напряжённо обкатывал программу.

Тунец.

Во-первых, он ходит очень глубоко. Очень. Глубже, чем я здесь нырял до этого. А значит… Я покосился на Каналоа. Значит вариантов у меня не много.

– Видишь ли, боец, – начал я как тот Чебурашка, издалека, – наша каста будет заниматься весьма непростым делом. Я бы даже сказал, делом с высокой степенью риска.

Отметил, как при словах про касту в глазах бывшего воина что-то такое промелькнуло. Словно: «опять этот таблетки забыл выпить». Да и пофиг, не возражает – и ладно. Продолжил:

– Нырять на большие глубины в одиночку нельзя…

Вспомнилось, что ни на какие глубины в одиночку нельзя, но не стал заострять внимание.