Удачи вам, и прощайте».

Как и просила Эмма, Кирилл, дочитав текст, сразу же удалил программу, записав на бумажке только латинское название незнакомых ему ос.

Запутанное дело стало приобретать чёткие очертания. Кирилл непроизвольно потрогал затылок. Может, и его укусила именно эта оса-мутант, и внутренности его теперь поедают её личинки? От ранки совсем не осталось следа. Да нет. Он бы хоть как-то да почувствовал перемены в собственном организме. Глупости. Наверняка то была простая пчела. Разве только холодоустойчивая, потому как благополучно улетела в сторону Ветлани. Было трудно представить, что он вот-вот превратится в зомби. Ведь если это так, то он, наверное, как и шимпанзе в институте, уже должен был что-нибудь охранять. Какой-нибудь бессмысленный кубик Рубика. Кирилл же, напротив, всё ближе подбирался к разгадке.

За спиной у него чуть слышно зарычал Мишка. Кирилл обернулся. Пёс замолчал и пристально на него посмотрел.

– Ты чего, дружище? Всё хорошо?

Собака только отряхнулась всем телом, образовав вокруг себя облако из пылинок и шерсти, развернулась и ушла на своё место под стол.

Кирилл посмотрел на часы. 23:40. Вечерней прогулки сегодня уже не получится. И так бродили по парку часа два, прежде чем вернуться домой.

Итак, осы-паразиты. Обезьяны-зомби. Может быть, на стадии испытания на людях что-то пошло не так? И эксперимент в срочном порядке свернули, стараясь подчистить за собой все хвосты… Поговорить с Константином было бы сейчас не лишним. Но где же его найти… Кирилл даже фамилию его не знал. Где-нибудь в кабинете у Калмыкова наверняка можно было бы разузнать, но шеф, само собой, ничего не скажет. А без фамилии и отчества пробить по эмвэдэшной базе не получится. Вернуться к Ольге и поинтересоваться насчёт бразильской экспедиции Синицына? Пока это единственное, за что можно ухватиться. Ладно, решил он, попробует уже завтра. А теперь пора наконец поспать.

Нью-Мексико. Обсерватория LINEAR. 30 июня 2036 года.

Со вчерашнего дня в LINEAR всё изменилось. Главный зал обсерватории, не видевший в своих стенах больше шести человек одновременно, превратился чуть ли не в вокзальную площадь. Кто-то решил переоборудовать его в центральный штаб, откуда руководили теперь всеми операциями, так или иначе связанными с Апофисом.

Клэр, привыкшая к гудящей серверами тишине и то и дело нападающей скуке, не знала, радоваться ей или огорчаться. Ведь ещё месяц назад бюджет их обсерватории был урезан до смешных сумм, которых едва ли хватило бы даже на обновление программного обеспечения. После оптимистичных прогнозов две тысячи двадцать девятого года Апофис остался пугалом для фантастов, а учёный мир окончательно к нему охладел. Отныне все бредили только Венерой, на которой посчастливилось обнаружить органическую жизнь. Клэр сидела будто оглушённая и словно не на своём месте. Десятки людей, с серьёзными лицами снующие от монитора к монитору, вроде и внушали ей гордость за проделанную работу. Но это лишь с одной стороны. А с другой, вся эта суета означала то, что совсем скоро хаос охватит не только обсерваторию, но и добрую половину планеты. Тогда уже и Клэр, и Ричарду, и всем тем, кто сокрушался о микроскопическом бюджете, захочется вернуться обратно в те уютные времена, в которые они разгоняли свою надуманную тоску чашечкой крепкого кофе и ни на что не обязывающей философской беседой.

Всё чаще Клэр начинала охватывать паника. Тогда она срывалась со своего рабочего места и бежала курить в фойе. Думалось, что по той же причине здесь оказывались почти все. Она видела это в их потерянных взглядах, в отстранённо-деликатных улыбках и приветственных кивках, обращённых куда-то мимо, точно у неё за спиной стояла какая-то зловещая тень. Все в этой курилке выглядели одинаково: и простые уборщики, и бородатые профессора́, и одетые с иголочки генералы.