Обещанный Константином кейс Кирилл обнаружил сразу за люком вентиляционной шахты. Всё это смахивало на какую-то шпионскую игру, правила которой он совершенно не понимал. Но одно было очевидным – за кейс отвечал Синицын, и его так или иначе необходимо было сохранить, чтобы следствие, которого никто пока что не отменял, сдвинулось с мёртвой точки. Логика подсказывала, что своими силами Кирилл о содержимом кейса никогда не узнает – его изымут сразу, как только он окажется у эксперта. Передать его Эмме казалось сейчас самым правильным из решений. Может быть, эти военные вообще из какой-нибудь частной конторы, и прилетели они сюда с чисто рейдерскими целями.

Через Лизу Кирилл объяснил Эмме план Константина.

Долго сомневаться ей не пришлось. Не привыкшая к таким поворотам, она была зла на случившийся произвол. Лишившись всех вещдоков и, тем более, тел убитых голландцев, она была рада иметь хоть что-то. К тому же, это могло послужить козырем в будущих переговорах относительно возврата погибших учёных.

– Тогда вот что, Кирилл, – сказала она, доставая свой телефон. – Я перекину тебе программу. Это мессенджер. Он для нашей внутренней переписки. Если нужно будет связаться, то только через него.

– Хорошо, – кивнул Кирилл.

– Когда что-то прояснится, и если прояснится, я сообщу тебе о деталях. Только будь осторожен. Не вовлекай в это дело лишних людей. Не известно, чем в итоге всё это закончится. Я даже не уверена, стоит ли нам вообще влезать во всё это дерьмо.

– Пока что, – возразил Кирилл, – никто не отменял расследование. А мы ведь здесь за этим?

– За этим.

– Значит, и действовать будем сообразно инструкциям. А дальше уже посмотрим.

– Согласна.

– И ещё… – Кирилл убрал телефон, куда благополучно перекочевала программа. – Мы можем взять с собой и собаку?

– Собаку?

– Ту, что прибилась к нам в Ветлани. Скорее всего, раньше она жила на станции с учёными. Теперь ей некуда пойти.

– А что там в городе?

– В городе всё хуже, чем здесь.

– Боже! – воскликнула Эмма. – Ты в этом уверен?

– Почти. Но то, что мы с Лизой успели увидеть, говорит именно об этом.

– Кошмар… Ладно. Оформим её как лабораторный образец. Тем более, это может оказаться как раз правдой.

– В каком смысле?

– Если, как ты думаешь, пёс во время трагедии находился на станции, то мог подвергнуться тому же воздействию, что и люди. Только он, в отличие от них, успел покинуть станцию.

– Воздействию? – переспросил Кирилл.

– Я уверена, что-то повлияло на поведение людей. Газ, пчелиный яд… Что-нибудь в этом роде. Мы не знаем, что они тут изобретали. Поведение собаки не показалось тебе странным?

– Нет. Смышлёный пёс. А в остальном собака как собака. Я уверен, что пограничников никто особо не вводил в курс дела, так что лишняя собака не вызовет подозрений.

Вертолёт прибыл в назначенный час. Обессиленные и обескураженные люди молча поднялись на борт. Пса, которого Лиза предложила назвать Мишкой, поместили в клетку. Он не сопротивлялся, понимая, что эти люди не сделают ничего плохого.

Пограничный контроль прошли быстро, без эксцессов. Повсюду, где были люди, царила непривычно напряжённая суета. Казалось, что сейчас никому ни до кого нет дела. Даже если бы голландцы перевозили слона, никто не стал бы этому возражать. Накалённая и без того атмосфера готова была перейти в состояние плазмы.

Нью-Мексико. Обсерватория LINEAR1. Июнь 2036 года.

Клэр сидела возле монитора компьютера и пыталась собрать воедино разбегающиеся из головы мысли. На посланный три дня назад запрос в Маунт-Паломар