Клэр позвонила своему шефу, Ричарду, посреди ночи и теперь ожидала его с минуты на минуту. Он лично хотел посмотреть пришедшие из Калифорнии данные, ещё раз сравнить их с уже имеющимися и десять раз подумать перед тем, как уведомить Пентагон.

Ричард вбежал в помещение взъерошенный и с красными от переутомления глазами. Коротко поприветствовав Клэр, он бросился к монитору и минут десять сидел молча, вглядываясь в цифры и графики на экране. Сделав выводы из увиденного, он закрыл лицо ладонями и с силой потёр виски́.

– Что скажешь? – спросила Клэр.

Ричард чуть вздрогнул и посмотрел на девушку так, будто не ожидал её здесь увидеть. Далёкие от приятности мысли унесли его далеко.

– Да что тут говорить… – почти простонал он. – Ошибка исключена. Надо звонить и подтверждать данные. Я разговаривал с одним знакомым из ВВС. Есть информация, что русские усиленно что-то строят на границе с Китаем.

– Что строят?

– Какие-то непонятные сооружения – бетонные коробки без окон. По видимому, они давно знают о неизбежности столкновения.

– А что китайцы? Они в курсе?

– Непонятно. С высоты спутников выглядит всё спокойно. Впрочем, вся эта суета на границе может быть совместным с русскими мероприятием.

– И для чего им эти коробки? Они смогут как-то защитить от толпы?

– Не знаю, Клэр. Ничего не знаю. Да и никто не знает. Сейчас расклад такой, что все друг друга подозревают. Китайцы наверняка думают, что это мы изменили траекторию Апофиса.

– Господи! Да зачем бы это нам? И как это возможно? Ты серьёзно?

– Помнишь, как всё обстояло при пандемии ковида? Политическая паранойя. Поиск крайнего. Всё как всегда.

– Звони. Чего время тянуть. Я уверена, что какие-то варианты решения существуют.

– Дай бог, дай бог, – пробормотал Ричард и взялся за телефон.

Санкт-Петербург. Главное управление МВД.

Майор Калмыков старался говорить тихо, хотя по глазам его было понятно, что внутри он кипит обидой и негодованием. Больное горло не давало возможности выплеснуть на собеседника всё как есть.

А собеседником был Кирилл, вернувшийся поздно ночью с проваленного не по своей воле задания. Похудевший, небритый и опустошённый, он пытался сохранять невозмутимость, выслушивая монологи майора.

– Мы в их иерархии, – говорил Калмыков, – где-то в районе плинтуса?! Так что ли?! Звоню Кондратьеву – тот ни сном ни духом; Самойлов тоже не в курсе; Прокопенко юлит, но это у него манера такая: дескать ничего не знаю, но на всякий случай и этого тебе не скажу. У нас теперь что, инопланетяне занимаются изъятием вещдоков?! В общем, Кир, дотянулся я до самого верха, – майор показал пальцем на потолок, – и меня вежливо попросили отойти в сторонку и забыть обо всём, что на этой чёртовой станции было. Неофициальненько так, просто по телефону. Потом приехал какой-то прыщ и забрал все документы по этому делу. Да их и было-то с гулькин хрен. Ещё раз напомнил, чтобы мы не совались куда не надо – и укатил. Как мальчишку меня построил. Ни слова не дал сказать… – Майор закашлялся. – Да горло это ещё. Это только сегодня полегче, а вчера совсем не мог говорить. Ну и ты тоже… Не мог мне позвонить перед командировкой? Я же ни сном, ни духом…

– Ну а что бы вы сделали? Да и не думал я, что на станции всё так плохо. Теперь-то что?

– Да ничего, – пожал плечами Калмыков. – Жизнь продолжается. Хотя есть у меня предчувствие, что совсем скоро что-то случится. Прямо вот большая такая жопа. – Майор очертил в воздухе размеры предполагаемого объекта.

– Предчувствие?

– Ну да… Не совсем конечно. Однако… Суета какая-то, знаешь… Нехорошая суета. Все словно сговорились и ждут чего-то. Не к добру это. И пчёлы эти ещё…