— Ключевая фраза: по долгу службы. Это послание нам не предназначалось. Уляжется ветер, отпустим птицу, куда она летела.

— Она никуда не собирается лететь, смотри! — иволга сидела на ладонях и отставляла лапку с капсулой. — Как знаешь. Но я всё равно прочитаю. Вдруг мы знаем адресата, или тут крик о помощи застрявшего где-то в горах человека?

— И он нашёл капсулу, бумагу и птицу? — скептически поинтересовался Синд.

Но Энглер уже не слушала брата. Вместо этого, она ловко сняла крохотную ношу на лапке иволги. Птицу девушка аккуратно засунула за пазуху и, обуреваемая внезапно нахлынувшим чувством грядущих приключений, принялась откручивать колпачок. Маленький свиток упал на дрожащую от холода и нетерпения ладонь.

— Синд...

— Ну что ещё? — недовольно отозвался мужчина. — Я уже сказал, что в этом не участвую!

— Это тебе письмо, — ошарашено выдохнула Лер. — Похоже, это Натт Мёрке, хотя тут и не подписано. Это же она тебе ножом пырнула?

Форсворд резко остановил лошадей, и повозку дёрнуло вбок. Колёса прочертили на снегу глубоки борозды, пока фургон не остановился.

— Давай сюда! — Синд сбросил рукавицы и выхватил послание.

Он не хотел задаваться вопросами, как иволга нашла его. Инквизитор жадно проглатывал каждое слово. Несколько раз перечитал признание Натт, пытаясь уловить интонацию и заключённый в трёх нехитрых словах смысл. Любит? Как друга? Как мужчину? Как брата? Он даже попытался представить её лицо в момент признания. Ничего не выходило. Перед глазами навсегда застыл ужас, слёзы, ненависть. Каждый вечер, стоило отправиться ко сну, всё это набрасывалось стаей баллтрэ и терзало, пока он не засыпал. Даже зная, что Мёрке простила, его Форсворд всё равно не мог избавиться от этих кошмаров. Потому слова о любви заставили его вновь стать тем самым мальчишкой, смотрящим с замиранием на одну-единственную, вечно чем-то опечаленную, словно вся тоска мира наваливалась на некромантку. Но тем прекраснее были её редкие улыбки.

Когда эйфория схлынула, Синд дочитал послание и нахмурился. Вот же глупая девчонка! Бросила сумбурные фразы об опасности и осторожности, и что теперь прикажете думать? И почему должен опасаться своих собратьев? Неужели они прознали о плане похитить сестру из родного дома, прикрываясь Скьерзилденом. Даже если так, какое им дело? У него безупречная репутация. Синд Форсворд единственный, кто смог совладать с уникальным Брайтером. За него будут держаться, и даже если захочет обойти парочку правил в пределах нормы, отведут глаза. Естественно, прикрывать не будут и по головке не погладят. Пожурят, как нашкодившего мальчишку, и заставят самому разбираться со своим семейством.

Тут что-то другое...

Вопрос о Штеркене Утвалге окончательно выбил инквизитора из равновесия. Откуда она узнала, что кошмары о седом демоне в последнее время стали оттенять ужасы прошлого. В них существо с длинными клинками вместо когтей отнимало всё, что ему так дорого. Смертоносная сталь смыкалась ловушкой вокруг любимой. А взгляд серых глаз таил похоть и жажду обладания. Синд пытался остановить демона, но стоило только приблизиться к нему, то мужчина замирал, поражённый страшным открытием: это он обнимал Мёрке, освящёнными кастетами, приросшими к рукам.

А теперь она спросила о нём? Случайность?

Форсворд встрепенулся, схватился за поводья и что есть сил хлестнул лошадей, до того как Энглер успела возмутиться внезапной остановкой. Девчонка уже начала замерзать и пританцовывать в фургончике.

А что если это ошибка, и ему не стоит приближаться к Мёрке? Синд спиной чувствовал вибрацию Брайтера, или это собственные чувства заставляли оружие фонить?