Менее чем через час подходящее место нашлось.

– Ну почему именно здесь? – жалобно ныл Мхян, нервно косясь на дерево.

– Если ссышь, просто не подходи близко, – хмыкнул Ёрих, но сам тоже обошёл древо с жралами по большой дуге.

– Зато сюда местные не сунутся, – глухо произнёс Хабдир.

– И наши тоже, – добавил Онт.

Взгляды всех скрестились на Лирке, которая когда-то впервые предложила переночевать рядом с жральным деревом. Мол, слышала от старожилов, что самого дерева и его плодов бояться не нужно. Нужно бояться только сорванных фруктов. Дерево вроде бы как мстит за насильно оторванных деток.

«Трусы», – ехидно протянул тот самый «старожил».

Так-то дерево с жралами выглядело волшебно. Увидев его впервые, Лирка не хотела верить ехидному Ирресу, что именно вот из этих жёлто-зелёных плодов появляется прожорливый кошмар. Изящно перевитый желтовато-золотистый ствол, увенчанный округлой шапкой из ветвей и оранжево-песочной листвы. Среди удлинённых ладошек-листьев как игрушечки покачивались зеленовато-золотистые, словно слегка светящиеся плоды. Не очень большие размером, как дикие яблочки. Форма только более вытянутая, кожица бархатистая и ни одного следа завязи.

«Пожирали, сухляды, прямо зелёными! – дух ядом исходил, когда рассказывал историю волшебного дерева. – Подчистую обирали, будто для них посажено. Не следить же за всеми? Так что босѝка теперь сама себя защищает».

Интересно, местные-то помнили настоящее название дерева или тоже родителем жрал называли?

Лирка склонилась, высмотрев в траве сочно-жёлтый бок, и, подняв фрукт, жадно впилась зубами в него. Рот мгновенно наполнился кисловатой сладостью и слюнями. Против воли вырвался сладострастный стон.

– Да когда ж ты кончишь жрать что ни попадя! – в сердцах бросил Хабдир.

– Оно само упало, – продолжая жевать, отозвалась Лирка, – можно есть.

– Как можно есть то, что нас жрёт? – недоумевал Мхян.

– Не любителям медвежьих лап об этом говорить, – женщина беззлобно хмыкнула, припомнив событие недельной давности, когда на заставу притащили тушу огромного медведя, промышлявшего в окрестных деревнях оборотнеедством.

Парень вспыхнул, но на Лирку всё равно смотрел неодобрительно. Та же присела и выбрала из травы ещё с десяток плодов пожестче, чтобы в дороге не помялись. Ханён тоже их любил. Раньше Лирка и Эдару приносила. Пока Ёрих не просветил её друга, чем его угощают.

«Как они ещё с голоду не подохли с такой переборчивостью?» – недоумевал Иррес.

Косточку – белую, а не чёрную, какая остаётся после жрал, – Лирка запихнула в один из поясных мешочков.

– Чего вы там услышали? – поторопил Онт Хабдира, когда закончили осматривать местность и все собрались под сенью кустов.

Лирка села поближе к дереву и продолжила выбирать из травы фрукты. Иногда попадались жёлтые плоды с красными крапинами, которые не упали сами, а были сброшены птицами. Они чуточку горчили, но женщине нравился терпкий привкус. Белые косточки с чёрными разводами она тоже хозяйственно собирала.

– Тёмные, Лирка, их даже местные не едят, – попытался урезонить её аппетит виларий.

– Может, и едят. Я не спрашивала, – отказываться от удовольствия оборотница не собиралась. Босика попадалась не так часто. А вот жралы – каждую третью вылазку.

Местные шаманы любили устраивать салейским приграничникам и заодно всем остальным хоёторцам такие милейшие сюрпризы. Из специально сорванного плода жрало вызревало на второй день. И хорошо, если вызревало не в животе. Достаточно положить сорванный плод в нужном месте, и ловушка готова. Порой жрал выставляли в качестве охраны, например, около священных объектов. Особенно это было принято среди кочевого населения Хоётора, чтобы в их отсутствие никто не смел покуситься на святыню.