Видимо, подобными мыслями я и прогневала небеса. Ведь своих врагов надо любить – так учит нас церковь. А я только что пожелала моей родной сестре заболеть.

Отламывая очередную сосульку, которая никак не желала покидать камень, к которому примёрзла, я дёрнула её слишком сильно, и когда она отломалась – потеряла равновесие. Неловко взмахнув руками, я попыталась распластаться по леднику, но нога соскользнула, и я, взвизгнув, покатилась вниз, скользя на животе по почти отвесному льду.

За несколько секунд я успела вспомнить всю свою жизнь, мысленно попросить прощения и у Летиции, и у мачехи, и у Таппенс в придачу, а потом мне повезло удариться пятками обо что-то твёрдое, и это остановило падение.

- И даже не страшно… - прошептала я, почти впечатываясь в синеватый полупрозрачный лёд. – И я нисколечко не испугалась…

Корзинка и нож благополучно улетели из моих рук, но сейчас я о них совсем не думала. Продышавшись, я осмелилась взглянуть сначала вниз, а потом вверх, и сначала застонала, а потом закричала:

- Помогите! Помогите кто-нибудь!.. – потому что теперь стало по-настоящему страшно.

Кричала я до тех пор, пока не охрипла, и теперь из моего горла вырывался лишь невнятный писк. Разумеется, никто не примчался меня спасать, потому что никому в голову не придёт прогуливаться возле Синей Бороды зимой, да ещё в мороз.

Мне повезло остановиться на приступочке размером в полторы ладони, и я боялась пошевелиться, чтобы не сорваться и не полететь дальше – пятнадцать ярдов под ледяной откос, прямо на неровную ледяную поверхность озера.

Лепёшка. Вот что от меня останется, если я сорвусь.

И подняться не получится, даже если бы я не упустила нож… Ведь люди не мухи – по отвесной стене не ползают…

Я зажмурилась и уткнулась лбом в лёд, призывая себя к выдержке и спокойствию. Ни в коем случае не поддаваться панике… Спокойно… Тебя обязательно хватятся… За тобой придут…

Если придут…

А может, на то и был расчёт, что я умру здесь? Сорвусь, замёрзну, провалюсь в какую-нибудь яму…

Слёзы потекли из глаз, но я запретила себе плакать. Ещё не хватало ослабеть и заледенеть.

Нет, нельзя так думать. Пусть моя родная сестра не такая уж любящая, и не такая уж сердечная, но она не убийца. И мачеха, несмотря ни на что, тоже не захочет моей смерти. Значит, мне надо всего лишь продержаться…

Сначала я читала молитву – от начала и до конца, медленно, с чувством, а потом снова с начала, но в какой-то момент поняла, что сбиваюсь с мысли. Рук я уже не чувствовала, пальцы ног словно кололи сотни ледяных иголок, и я не знала – уже смеркается, или просто у меня темнеет в глазах?..

Стряхнув опасную дремоту, я начала считать «один… два… три…», шевеля губами, дошла до пяти тысяч и сбилась, начала счёт заново…

Сколько ещё я так простою? Час? Пять минут?.. Или лучше уже не мучиться…

На голову мне посыпалась снежная крошка, запорошив глаза, а я не могла даже вытереть лицо, потому что руки не слушались.

- Эй! Не бойся, я тебя держу, - раздался над моим ухом незнакомый мужской голос. – Только не шевелись, поняла? Сейчас обвяжу тебя верёвкой…

«Не боюсь… спасибо…», - хотела сказать я, но из горла вырвался только хрип.

- Не шевелись, - предостерёг мужчина, и просунул руку между мною и льдом.

Поясницу и левое плечо сдавило, а потом мужчина отстранился, и я, всхлипнув, потянулась за ним, перепугавшись, что он меня бросит. И сорвалась, конечно же.

Секунда падения чуть не отправила меня в обморок. Я успела увидеть синий лёд далеко внизу, а потом что-то больно ударило меня поперёк живота и в грудь, через левое плечо. Рот у меня открылся сам собой, но я не смогла даже крикнуть, даже простонать не смогла – в лёгких просто не хватило для этого воздуха.