Какое-то наваждение… Какое-то колдовство, разрушить которое никак не удаётся.

Ральф словно наяву увидел нежное лицо своей восьмой жены. Хотела ли она покончить с собой там, на леднике? Сначала ему казалось, что да, но её глаза… Нет, она совсем не собиралась умирать. Уж он-то видел взгляд тех, кто уже простился с жизнью.

На водопаде в синих глазах Патриции Патридж были страх и отчаянное желание жить. И тот же самое Ральф увидел в её глазах, когда графиня Патридж объявила, что он отказался от свадьбы.

Страх, отчаяние, желание жить…

Графиня ему сразу не понравилась. Как и её брат – мутный тип, это ясно с первого взгляда. Неужели, девчонке настолько плохо жилось в родительском доме, что она согласна была стать восьмой женой проклятого графа, лишь бы сбежать куда подальше? Судя по отчаянию в глазах, «прелестная» девица собиралась заявить о насилии прямо при короле и матери. Маленькая шантажистка… И лгунья. Он её и пальцем не тронул. Ну, не совсем не тронул, конечно. Так, самую малость и совсем невинно – погладил по мягким грудкам и поцеловал пару раз, пока она спала. Но надо же было удостовериться, что губы у неё на самом деле такие сладкие, как показалось ему на водопаде. Да и кто удержался бы, окажись в постели с такой красавицей?

- Иди к жене, упрямая голова, - донёсся до Ральфа голос короля. – Не порть отношения с первого дня. Вернее, с первой ночи.

- Поеду в замок, - маркграф тяжело поднялся. – Вот только поговорю с управляющим…

- В замок? Ночью? – изумился его величество. – Ты совсем пьян. Не делай глупостей.

- Я всё делаю верно, - отрезал Ральф и пошёл к дверям, на ходу подхватив из кресла свой плащ.

- Вот ты дубина-а… - протянул король вслед.

Генри мог говорить, что угодно, но Ральф уже всё решил. Вызванный управляющий рассыпался в поздравлениях насчёт свадьбы, но маркграф остановил его жестом.

- Моя жена останется здесь, - сказал Ральф, и управляющий угодливо закивал. – Завтра снимешь в банке сто золотых и передашь ей. На хозяйственные нужды. Скажешь, отчитываться не надо. Пусть распоряжается домом, как хочет.

- А вы сами разве не скажете госпоже маркграфине… - начал управляющий, но Ральф снова приказал ему замолчать, пошевелив рукой.

- Потом напишу ей, - сказал он. – Передай, что пока у меня много дел.

Ральф вышел из дома через чёрный ход, чтобы не проходить мимо комнаты, где расположилась новобрачная. Он, и правда, нехорошо поступил. После брачного благословения в церкви, когда его жена повернулась к нему и подставила румяное личико, прикрыв глаза и вытянув губы трубочкой - для поцелуя, Ральф не нашёл в себе сил на этот самый поцелуй. Просто стоял столбом, а потом пошёл из церкви, не дожидаясь жены. Потому что если бы поцеловал, то точно не смог бы уйти этой ночью. И если бы встретил её сейчас – тоже не смог бы.

Он вспомнил, как она сердито посматривала на него, когда они садились в сани, чтобы ехать в его городской дом. За всю дорогу они не сказали друг другу ни слова. И это к лучшему.

Сегодня леди Патриция будет злиться, завтра его возненавидит, а через неделю-другую, подаст на развод. Сто золотых – неплохая сумма, чтобы избавиться от неудобного мужа и обрести желанную свободу, не возвращаясь в родительский дом. Да, именно так всё и должно быть. Только так можно обмануть проклятье. Не для того он спасал эту синеглазку, чтобы она умерла через год.

Сани уже были запряжены, и Ральф отпустил кучера, сказав, что править будет сам.

Ему, действительно, хотелось сейчас побыть одному, и гнать лошадей во всю прыть, чтобы ветер свистел в ушах, и чтобы все ненужные мысли о юной восьмой жене выветрились из головы.