Проводив врача, я первым делом пощупала лоб у маркграфа и решила, что пока нам лучше обойтись без горчичников, раз жар только-только удалось сбить.

Уже светало, я сменила постельное бельё, сняв влажные простыни и постелив свежие, а муж сидел на сундуке, завёрнутый в одеяло, и наблюдал за мной. Этот взгляд и смущал, и сердил одновременно. Я всё ждала, что маркграф заговорит со мной, но он молчал. И только когда я заварила брусничный чай, принесла на завтрак несколько тонких ломтиков поджаристого хлеба и молочную овсянку, муж соизволил открыть рот.

- Почему вы не собираетесь на праздник? – спросил он, уплетая кашу с завидным аппетитом. – Король скоро проснётся. Разве вам не надо привести себя в порядок, - и он покрутил рукой возле головы, видимо, изображая, как дама должна делать причёску.

- Сказала же вам, что никуда не поеду, - ответила я сердито, забрала у него пустую тарелку и подала кружку с тёплым брусничным настоем, в который был добавлен тростниковый сахар.

Маркграф взял кружку, но пить не стал, а некоторое время задумчиво смотрел в неё. Я хотела съязвить, чтобы он не боялся, потому что я позабыла положить в бруснику яд, но тут мой муж произнёс необыкновенно мягко:

- И всё же я настаиваю, чтобы вы поехали с гостями, Патриция. Вы так хорошо начали, не нужно всё портить.

- Что портить? – сразу же ощетинилась я. – По-моему, здоровье мужа важнее.

Он опять помолчал, а потом сказал:

- Вас всё равно будут сравнивать с Агнес. Не давайте сплетникам повода, чтобы сравнение было не в вашу пользу. А с вашим мужем всё будет хорошо. Вы же сами говорили мне об этом вчера, - он посмотрел на меня поверх кружки, и я моментально почувствовала, что таю быстрее, чем кусочек сахара в брусничном напитке.

- Ральф… - начала я взволнованно, но муж меня перебил.

- Идите и повеселитесь, - сказал он, делая первый глоток. – И будьте самой красивой, Патриция. И позовите мне Брил, пожалуйста.

После слова «красивой» кусочек сахара превратился в сладкую лужицу, но после упоминания Брил вся томность и радость мгновенно пропали.

- Зачем вам Брил? – тут же насторожилась я. – Она экономка, а не сиделка.

- А я и не нуждаюсь в сиделке, - спокойно возразил мой муж. – Идите, Патриция. Король скоро проснётся, а вы не готовы.

Он не нуждается в сиделке.

Невозможно было сказать что-то более обидное.

Именно это и дало мне силы, чтобы уйти, оставив Ральфа Бирнбаума.

Сиделки ему не нужны. Ему нужна вторая Агнес. Вон как боится, что праздник будет испорчен.

Передав экономке, что хозяин хочет её видеть, я отправила вместе с ней служанку, чтобы забрала мои наряды и гребни. Одеваться и прихорашиваться перед мужем мне совсем не хотелось. Я оделась в кладовке, наскоро причесалась и даже не стала смотреть на себя в зеркало.

Поездка на деревенский праздник оказалась весёлой задумкой. Гости шутили, смеялись, все были в восхищении от незамысловатых танцев и игр простолюдинов, и лишь мне было совсем не весело. Я считала минуты до той поры, когда нам нужно будет вернуться. И надеялась, что за время моего отсутствия милорду Грушевое Дерево не станет хуже.

- А где Ральф? Что-то я его не вижу, - ко мне подсел король, жуя на ходу деревенскую лепешку с жареным луком.

- Уехал сегодня утром по делам, ваше величество, - ответила я как можно спокойнее. – Что-то срочное, но не слишком важное, насколько я поняла.

Музыка гремела, музыканты старались изо всех сил, и вот уже некоторые аристократы отбросили благородную важность и отправились водить хоровод с румяными девицами и парнями. Король это бурно приветствовал и захлопал в ладоши, зажав кусок лепёшки в зубах, чтобы освободить руки. Я тоже похлопала и даже улыбнулась.