Не хотелось снова отключиться на несколько дней, а потом с трудом выбираться из забытья.

Внезапно перед мысленным взором появилось знакомое лицо. Пухлые губки, милый носик, широко распахнутые янтарные глаза.

— Люблю тебя, люблю, люблю, — шептала Марика, смеясь, и мне даже от этого становилось легче. Вездесущая боль немного разжала свои клещи, позволив мне сделать пару глубоких вдохов.

— Прости меня, Мариш, прости. Прости, если сможешь, — шептал в пустоту, отчаянно надеясь, что каким-то мистическим образом Марика сможет меня услышать…

7. Глава 5 Сердце матери

Андрей. Декабрь.

Медсестра делает уколы и боль потихоньку отступает. Нет, не исчезает полностью, просто размывается, уходит на дно, давая временную передышку. Она похожа на затаившегося хищника, который на время уходит в кусты, но при этом наблюдает за тобой и выжидает удобный момент, чтобы накинуться и вгрызться в плоть с новой силой.

— Андрюша, — сквозь плотный туман, начавший затягивать сознание, до меня доносится ласковый голос матери. — Сынок, посмотри на меня, пожалуйста.

— Привет, мам, — с трудом приоткрыв глаза, посмотрел на мать. — Ну не надо, не плачь из-за меня. Я же живой.

Выглядела мама плохо. Бледная, с синими мешками под глазами, растрепанная. Ее губы подрагивали, а в глазах плескались слезы. Сердце кольнуло острое чувство вины. Мать в таком состоянии из-за меня.

— Андрей, — мама всхлипнула, потом закрыла глаза, потрясла головой. Видимо, так пыталась успокоиться. —Ты хоть представляешь, как мы с отцом испугались? Я думала, что уже все. Ты не выкарабкаешься. У меня чуть сердце не разорвалось от страха. Ты это понимаешь?

— Прости, мама, — я нашел ее тонкую ладонь и крепко сжал. Слова шли с трудом, голос дрожал, но я должен был сказать все, что чувствовал. Раз уж представился такой шанс. — За все прости. И за аварию эту. И за то что вел себя раньше как придурок. За то, что расстраивал тебя, за то, что редко приезжал. Я был плохим сыном, мам. Может быть, самым худшим из всех.

— Эх, Андрей, – покачала она головой, подалась вперед, поцеловала в лоб. Раньше я бы возмутился, но сейчас мне очень нужна была материнская нежность. Ее поцелуй был лучше данного мне обезболивающего, он прогнал отголоски боли, скребущиеся внутри. — Я люблю тебя и всегда буду любить. Несмотря ни на что. Но я бы очень хотела, — долгий вздох, — чтобы ты, наконец, взялся за ум! Хватит растрачивать жизнь попусту, хватит пить, хватит устраивать черте что. Ты же прекрасно знал, что я против мотогонок, но все равно сел на байк! И это в декабре!

— Прости, — все, что я мог сказать. — Мам, я больше близко не подойду к байку. Обещаю.

— Еще бы ты попробовал. —нахмурилась она. — Это еще папа ничего не высказал. И Кир. А им есть, что сказать. Как только поправишься — выслушаешь всего сполна. И не только это. Артем тоже свое получит.

— Мам, а где Тема? — напрягся, вспомнив, что просил друга позвонить Наташке, но тот так и не пришел.

— Не знаю, мы встретились в коридоре, он сказал, что ты очнулся и я сразу полетела сюда. А что такое?

— Да так, — постарался унять свою тревогу. — Спросить у него кое-что хотел. Мам?

Машинально потрогал грудь, будто хотел что-то нащупать. Чувство было такое, словно мне чего-то не хватало. Собрав в кучку остатки мозгов, попытался вспомнить. Я потерял что-то важное, какую-то вещь, что была на мне в день аварии.

Оглядев себя, увидел, что нахожусь в больничной рубашке. Наверняка мои вещи сняли в больнице и передали родным. И эта вещь должна быть среди них. Но не могу же я попросить маму принести мне то, сам не знаю что.