— Что, совсем отвратный? — усмехнулся я.

— Да какая, к дьяволу, разница? — вспылил друг. — Ты же чуть коньки не отбросил прямо там. Я едва не чокнулся, пока твой пульс прощупывал. И реакции добиться пытался. Но все было впустую. Врач сказал, что у тебя был какой-то там ступор. Правда, я так и не понял, что это такое.

— Я тебе поясню. Я все чувствовал, Тем, понимаешь? Все слышал, осознавал, но пошевелиться не мог. Даже губы не шевелились. Представь себе состояние полного паралича. Вот примерно так я себя ощущал.

— Твою ж мать, — Темыч побледнел от такого откровения и чуть ли не залпом выпил остававшийся в стакане кофе. — А сейчас чувствуешь же, да?

— Ну да, ты же разговариваешь со мной. И видишь, что я шевелюсь, — в доказательство своих слов повертел здоровой рукой, подвигал не загипсованной ногой.

— Там был такой жуткий список травм и переломов, — вздохнул Артем, выбрасывая пустой стаканчик в мусорку. — Ты сломал ключицу, лодыжку, ребра, грудину. Сотрясение было, даже шлем не уберег.

— А, понятно теперь, почему так болит, — боль начала усиливаться, и мне приходилось прикладывать усилия, чтобы не начать поскуливать. На лбу от напряжения выступили крупные капли пота.

— И куда ты только так гнал? — в сердцах бросил Артем, а меня вдруг прошибло волной страха.

— Марика! — вырвалось из меня полустоном-полухрипом. Черт, как я мог забыть? Я же к ней ехал тогда! Но не доехал. Угодил в больницу.

А пока лежал в бессознанке, три гребанных дня прошло! Три! И я даже не знаю, что с ней сейчас. Внутри растет нехорошее предчувствие. То же самое, что побудило меня рвануть на роковой перекресток. С Маришей что-то не так. Каким-то непонятным шестым чувством я это ощущаю.

— Что Марика? — нахмурился друг.

— Как она? Вышла на учебу? Говорил с ней?

— Да знаешь, как-то не до этого было, — отрезал Артем. — Я на учебу не ходил ни в понедельник, ни вчера, ни сегодня. Не мог просто, зная, что ты тут лежишь. — тяжкий вздох.

Блядь. Схватившись за разнывшуюся грудь, закрыл глаза. Боль в один миг выкачала все силы.

— Андрюх, я сейчас медсестру позову. Пусть обезбол вколет. А то ты опять на трупак смахиваешь.

— Стой, Тем, — поманил друга к себе. Тот быстро подошел и встревоженно на меня посмотрел. — Позвони ей, пожалуйста… Это важно, я чувствую.

— Завтра…

— Не завтра, сейчас .

— Да каким образом? — Артем запустил руку в волосы, выругался. — Она меня тоже заблочила. И не факт, что теперь ответит на звонок с левой сим-карты.

— Съезди к ней домой.

— Ага, так она меня и впустила. Да и все равно не смогу. Ключи от тачки батя забрал. Да и пасут предки меня. Практически под домашний арест посадили. Даже на такси вырваться не смогу.

— Да бля, — с трудом открыв глаза, вцепился в руку друга. — Придумай что-нибудь, а? О! — внезапно на меня снизошло озарение. — Натахе позвони. Она, конечно, наорет на тебя, но хоть узнаешь, что с Маришей.

— Да в чем срочность? — проворчал Темыч. — Завтра выйду на учебу и сам все узнаю. И тебе расскажу.

— Завтра может быть поздно! — выкрикнул из последних сил и распластался на кровати. Перед глазами начали плыть разноцветные пятна. — Если ты мне друг, то позвони. Сейчас.

— Ладно, только медсестру сначала позову, или врача.

— НЕТ!!!

— Да! Сперва помощь, а потом звонок. — прошипел друг. — А то если ты тут от боли загнешься к херам, то и потребность в звонке отпадет.

— Черт с тобой, — сдался я. — Только давай быстрее. Позови кого-нибудь. А то я и правда так скоро сдохну.

Артем опрометью выскочил из комнаты, а остался болтаться в странном пограничном состоянии. Боль захлестывала, но я упорно сдерживал ее натиск. Выстраивая в сознании своеобразные блоки защиты. Ментальный блок, позволяющий сохранить сознание.