Что ж, я готова ко всему. Посмотрим, в чем меня желают видеть на работе.

Часть меня не верит глазам. Когда я разворачиваю сверток, я вижу... платье. Из плотного хлопка, снежно-белое с юбкой-колоколом и широкими лямками. Оно доходит мне до колен. Такие фасоны хорошо смотрятся на молоденьких позитивных девочках. К платью в коробке лежат удобные кожаные балетки, разумеется, тоже белые.

Я пожимаю плечами. Понять Сереброва и его фантазии мне не дано. Жаль только, что уже минут через двадцать после начала работы платье испачкается краской. Неужели он этого не понимает? Или специально выбрал белое?

Дело хозяйское. Я ждала чего-то куда более провокационного и страшного. Всего лишь платье. Облегчение или временная передышка?

В половину восьмого я начинаю нервничать. Мне не хочется спускаться вниз и видеть там усевшегося в ожидании зрелища Сереброва. Поэтому я решаю спуститься раньше, чтобы он застал меня за работой. Возможно, удастся погрузиться в нее полностью, ничего не замечая вокруг.

Перед этим я объясняю Эле, как звонить мне на телефон.

- Только никуда не уходи, хорошо? - прошу ее. - Это чужой и большой дом, ты заблудишься. И лестница очень крутая. Если что, звони мне, ты же умеешь, да?

Она послушно кивает. Эля привыкла к тому, что я работаю и мне не нужно мешать. Я немного нервничаю, оставляя ее на втором этаже.

- А мне нельзя с тобой на работу?

- Нет, милая, там будет пахнуть краской, тебе нельзя, ты еще болеешь.

И это чистая правда, хоть здесь я ей не вру. Даже не будь в гостиной Сергея, я бы Элю не пустила.

- Вот водичка, если захочешь пить. Когда я закончу работать, принесу тебе молочка и печенья, ладно?

- Хорошо.

В ее возрасте все легко. А уж в окружении таких игрушек и подавно некогда расстраиваться из-за того, что мама уходит на часок поработать.

Но все же я спускаюсь вниз и прошу Риту заглянуть разок-другой к Эле.

- Сергей Васильевич хочет обсудить эскизы, - немного привираю, - дом незнакомый, я боюсь, что она выбежит и заблудится.

- О, не волнуйтесь, Сергей Васильевич предупредил, что придется следить за ребенком и хорошо мне доплачивает. Я с ней поиграю, работайте, сколько нужно.

Вот так. У него все всегда под контролем.

Рома уже привез все, что я просила, так что я начинаю грунтовать стену. Она уже выровнена и отштукатурена, мне нужно лишь подготовить поверхность, и можно рисовать. Вот только стремянки или какого-нибудь старого стула нет, а до потолка я не достаю. В гостиной вокруг красивого стола есть стулья, но они такие дорогие и красивые, что красить на них - преступление. Придется послать завтра водителя еще и за стремянкой, а сегодня закончить с грунтовкой низа.

Стена здоровая, работы хватит. Я чувствую, как меня увлекает идея такого масштабного рисунка. Мне хочется снова ощутить удовольствие от того, как хаотичные и разрозненные линии постепенно складываются в единый рисунок.

Слышу шаги. Рука с кистью дергается и несколько капель падают на юбку. Жалко, дорогое платье.

Серебров стоит у порога, смотрит. Руки в карманах, верхние пуговицы темно-бордовой рубашки расстегнуты. Смотрит, прожигает взглядом, как будто раздевает, только мысленно.

- Кисточка, я ведь просил тебя на вечер надевать то, что принесут.

Я теряюсь и замираю. А я что сделала?

- Мне принесли это платье с сегодняшней датой.

- Верно.

- Я его надела.

- А еще?

- Что еще?

- Еще что принесли с сегодняшней датой?

- Туфли, - все так же не понимаю я.

- И?

- И все.

Он усмехается.

- Вот именно.

До меня не сразу, но доходит, что Сергей имеет в виду, и я заливаюсь краской до кончиков ушей. Клянусь, я готова провалиться на месте, а он смеется!