И, наконец, нас отпускают домой. Наверное, этот врач, с веселой улыбкой прощаясь с Элиной, думает, что сейчас мы поедем к родным, в любимые стены и будем там выздоравливать, раз в день приезжая на физиолечение. Но на самом деле мы едем в огромный, но очень холодный, дом.

Хотя для Эли это приключение. Она последние несколько дней постоянно расспрашивает, куда мы поедем и что за дом такой, в котором мне нужно нарисовать картинку. В машине вертится, как егоза, соскучилась за двадцать дней по больницам, по активностям. Надеюсь, мне будет можно погулять с ней в саду.

Я не видела Сереброва уже давно. Он уходит рано утром, приходит поздно вечером, а я все время в больнице. Но сейчас четко осознаю, что час встречи близок, и мне страшно его приближать.

Мы с Элей сразу поднимаемся на второй этаж, и я с замиранием сердца жду ее реакции на комнату. Конечно, кровать в виде тыквенной кареты Золушки, где у приступочки даже есть фигурка мышки-лакея, ее восхищает. Как и все остальное в светлой и просторной комнате.

- А кто здесь живет? - спрашивает Эля.

- Пока что будем жить мы. Пока я рисую картину на стене. Несколько месяцев.

- А раньше кто жил?

Я не могу объяснить племяшке, почему Серебров сделал для нее комнату, не могу подобрать нужных слов.

- Я не знаю. Может, у хозяина дома бывают гости с детьми и он держит комнату для них. Тебе не нравится?

- Нравится!

Она с восхищением, но немного робко, трогает игрушки, рассматривает книжки. Боится трогать чужое. Мне приходится сесть вместе с ней и рассмотреть все, что есть в комнате. Поваляться на маленькой кроватке, распаковать чайный кукольный сервиз, открыть для нее книжки и немного пособирать большой паззл с мультяшными героями. Постепенно Эля осваивается и играет уже без меня, а я пишу список покупок для Ромы. Варианты эскиза готовы, сегодня вечером придется поговорить с Серебровым.

Я почти засыпаю прямо на полу, глядя, как Эля устраивает зайчачью свадьбу с двумя плюшевыми игрушками. Но вдруг слышу шаги и какой-то шорох. Прежде, чем выйти во вторую комнату, прикрываю дверь.

Это всего лишь Рома. Водитель таскает какие-то свертки, пакеты и коробки.

- Это что? - спрашиваю я.

- Не знаю. Сергей Васильевич велел занести к вам. А вот это отдать лично в руки.

Я получаю белоснежную тяжелую коробку. Ужасно любопытно, что в ней: ни надписей, ни ярлычков. Коробка обтянута пленкой.

- Спасибо... наверное.

Отдаю Роме список красок, инструментов и растворов, рассказываю, где это все продается, а затем, когда он уходит, усилием воли заставляю себя отложить принесенные коробки и заняться Элей. Рита приносит нам обед, Элька с удовольствием пробует кальмаров и остается в восторге. Потом я укладываю ее на дневной сон. В комнате можно задернуть шторы, включить проекцию звездного неба на потолок и наслаждаться. Я сама чуть не засыпаю у ее кровати.

Но все же иду в комнату.

Первым делом заглядываю в открытые пакеты. Осознанно мучаю себя неизвестностью, и даже не знаю, приносит это мучение удовольствие или только добавляет страха.

В пакетах одежда и обувь. Похоже, именно для этого я заполняла анкету.

На бирках известные марки, все размеры мои. Я могла бы ожидать, что Серебров купит что-то пошлое, в его стиле, но... нет, одежда простая, элегантная и дорогая. В основном платья, неброские, но очень красивые. Вздыхаю. Будет сложно.

Наконец приступаю к коробке. Снимаю пленку и заглядываю внутрь. Поверх свертка, завернутого в пергаментную бумагу, лежит стикер с сегодняшней датой и временем. Напоминание о восьми вечера. Прозрачно и доходчиво.