Он наморщил лоб и покачал головой:

– Я знал слишком мало, чтобы спросить. Следующие сны пришли позже и стали ярче.

– Какие сны, мудрейший? – Иста спрашивала почти шепотом.

– Мне приснился тот ужин в замке Валенды. Как все мы отправляемся в путь, почти в этом самом составе. Иногда с нами Лисс, Ферда и Фойкс, иногда другие. – Он опустил взгляд, а потом посмотрел ей прямо в глаза и признался: – Храм Валенды не посылал меня вам в проводники. Они поручили мне передать извинения мудрейшей Товии и сказать, что она свяжется с вами, как только вернется. Я украл ваше паломничество, рейна. И я думал, бог требует от меня этого.

Иста судорожно вздохнула. Чтобы унять дрожь, она обхватила руками деревце, на которое облокачивалась, и постаралась, чтобы ее голос звучал нейтрально:

– Продолжайте.

– Я молился. Я повел нас в Касилшас, чтобы иметь возможность посоветоваться с моими наставниками. Вы… вы поговорили со мной. Сны прекратились. Мне посоветовали постараться действительно стать вашим духовным проводником, тем более что я и так зашел слишком далеко, и, леди, я старался.

Иста разжала ладонь, стараясь немного успокоить ди Кэйбона, но он едва ли увидел это в сгущающихся сумерках. Так, значит, все его странные заверения о ее духовном даре, тогда, в Касилшасе, основывались на более серьезных источниках, чем старые сплетни. Сквозь редкие деревья было видно, как из двух ям, выкопанных в песке на берегу ручья, бросая веселый вызов ночи, стало появляться пламя. Огненные язычки казались… крохотными на фоне огромных холмов. Зубы Бастарда – так называется этот хребет, и, говорят, на перевалах они кусают путешественников.

– Но несколько ночей назад сны вернулись. Новые сны. Точнее, новый, повторившийся три раза. Дорога, очень похожая на эту. И окрестности, напоминающие эти. – Белый рукав ди Кэйбона качнулся в темноте. – Меня хватает колонна солдат. Рокнарских солдат. Еретиков-четырехбожников. Они сбрасывают меня с мула. И…

Он вдруг замолчал.

– Не все пророческие сны сбываются. Или сбываются так, как приснились, – осторожно сказала Иста. Его страдания были искренними, глубокими.

– Нет, это не может сбыться, – чуть ли не яростно воскликнул он. – Ведь каждую ночь они убивают меня различными жуткими способами. – В его голосе послышалось сомнение. – Хотя каждый раз они сначала отрезают мне большой палец.

А они с Лисс смеялись над его похмельем… Может, он топил сны в вине? Это не сработает. Она сама пробовала, давно, еще при дворе Иаса.

– Вы должны были мне все это рассказать! Еще раньше!

– Но здесь не может быть рокнарцев. Для этого им пришлось бы пересечь две провинции. Вся страна уже на голове стояла бы. – Он пытался разогнать тьму светом разума. – Этот сон, должно быть, рассказывает об отдаленном будущем.

«Нельзя разогнать тьму светом разума. Всегда нужен огонь. Откуда пришла эта мысль?»

Или вовсе не о будущем. Некоторые сны – просто предупреждения. Прислушайтесь к ним, и опасность исчезнет.

В темноте его голос был едва слышен:

– Боюсь, я подвел богов, и это будет мне наказанием.

– Нет, – холодно ответила Иста. – Боги безжалостны. Если ты им больше не нужен, то ты для них не больше чем сломанная, задеревеневшая кисточка для художника: тебя выбросят и заменят. – Она помедлила. – А если они подхлестывают тебя, заставляя идти вперед, это значит, что они все еще хотят чего-то. Чего-то, чего у них еще нет.

– Ох, – тихо произнес он.

Иста держалась за деревце. Ей хотелось ходить. Можно ли сойти с этой дороги? Возвращаться в Виниаску дальше, чем идти вперед. Смогут ли они пробраться вдоль русла ручья вниз, к равнинам? Ей представились водопады, колючие лианы, скалы, через которые нельзя ни переехать, ни перевести коней. Ее сочтут безумной, если она станет настаивать на таком пути. По спине поползли мурашки.