Постепенно я смирилась, думаю. Как говорится, если ты не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней. Так и я. Изменила отношение к обстоятельствам в твёрдом убеждении, что это временное явление. В конце концов, мне с ним детей не крестить!

– Да, обжилась. – улыбаюсь я подруге. – Шарики получаются всё ровнее, я практически выучила все названия допов, а коктейли идеально смотрятся в стакане.

– Это здорово, – радуется она. – Не лучшая работёнка, но уже лучше, чем с подносами ходить.

– Ага, – киваю я.

Зарплата тут выше, но нет чаевых. Но я не печалюсь, ведь уровень заработной платы покрывает их отсутствие с лихвой.

– Это мне? – возникает рядом с дочерью Хмурских, подхватывая второй коктейль.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. С огромным стаканом молочного коктейля мужчина выглядит практически невинно. Ну прямо благородный отец семейства, выгуливающий детей!

Он устраивается на стуле, распахивает пиджак, обхватывает соломинку губами… И я заставляю себя отвернуться.

– Лера, присоединяйся к нашему пиршеству, – говорит он мне.

– Андрей Константинович, но ведь сотрудникам запрещено пить и есть на рабочих местах, – удивляюсь я.

– А мы злому боссу, который выдумал все эти дурацкие правила, ничего не скажем, – заговорщицки шепчет он, вызывая смех Леры и невольную улыбку у меня.

Я наливаю клубничный коктейль, и мы чокаемся.

Каким бы отвратительным человеком не был Андрей, он хороший отец и просто отличный бизнесмен. И тем более отвратительно мне находиться рядом с ним.

Он недолго разговаривает с Лерой о предстоящей поездке и отчаливает по своим делам, прощаясь со всеми до завтра. После его ухода мне становится будто легче дышать. По крайней мере, мне не приходится “держать лицо”, и я расслабленно слушаю вузовские сплетни, которыми снабжает меня подруга. А потом она уходит и мне остаётся только дождаться конца смены.

Но за десять минут до закрытия, когда за столиками уже и посетителей-то не осталось, а девочки-официантки прибирают зал, в кафе вваливается Хмурских в компании какой-то девицы облегчённого поведения. Судя по нетвёрдой походке, они навеселе. Я хмурюсь, потому что эта парочка направляется прямиком к бару.

– А тут есть что-то выпить? – громко спрашивает деваха.

– Молочные коктейли на любой вкус! – смеётся Андрей. В его кабинете наверняка имеется пойло, соответствующее случаю, но он тащит свою ночную спутницу через весь зал к барной стойке.

– Да ты шутишь?! – обиженно надувает она губы. Я выдаю фирменную улыбку:

– “Милкшейкс бар”, какой вкус предпочитаете?

Девица морщится. Андрей щёлкает её по носу и говорит мне:

– Лер, будь заинькой, сделай клубничный… да клубнички побольше… и принеси ко мне в кабинет.

– Она, значит, заинька? – с претензией возмущается девица.

– Заинька, – кивает Хмурских. – А ты… тигрица.

Они покатываются со смеху, продвигаясь дальше по залу, а я выполняю механические действия, чтобы поскорее отделаться от этого задания и свалить как можно дальше от намечающейся оргии.

Ставлю стакан на поднос, представляя, как с особым удовольствием швырнула бы его в эту сладкую парочку, стучу в прикрытую дверь, слыша какую-то возню, дожидаюсь позволения войти.

За столь непродолжительное время Андрей успел избавиться от пиджака, а его рубашка расстёгнута на три верхних пуговицы. На его шее смазанный след от помады очередной временной подружки, которая восседает на столе, рождая в моей памяти неприятные воспоминания.

– Ваш коктейль, – тихо говорю я, не решаясь подойти ближе.

– Давай сюда, – капризно тянет девица.