И что мне с ним делать?!

– Андрей Константинович, – тихо зову я. Он не реагирует. Тогда я пристраиваю пакеты у стены, опускаюсь на корточки и осторожно встряхиваю его за плечи. – Андрей… Константинович!

Мужчина издаёт неясный звук и устраивает голову поудобнее. От нечего делать звоню Лере.

– Да, Лер. Что-то случилось? – поднимает она трубку после третьего гудка.

– Случилось, – подтверждаю я. – Я вернулась домой, а тут под дверью спит твой отец. Он очень пьян, кажется… В общем, не просыпается, я пробовала его разбудить…

– Чёрт! Сегодня же 21? – спрашивает она.

– Да, 21 октября с утра было.

– Блин, блин, блин, совсем забыла… – стонет Лера. – Нужно было дома остаться…

– Что такое? – с замиранием сердца спрашиваю у подруги. Хмурских же не какой-то маньяк с обострением именно сегодня?!

– Не суть. Это не столь важно, важно другое: папа вусмерть пьяный лежит под дверью, и ты должна как-то затащить его в квартиру. Просто затащи, Лерыч, плиз, пусть спит на полу.

– Он не буйный? – с опаской спрашиваю у подруги. – Не станет меня бить и всё такое?

– Папа?! – с обидой спрашивает она. – Нет, ты что. Он максимум жаловаться начнёт, но раз ты говоришь, что он уже отрубился, то эта стадия позади. Он теперь только завтра встанет, и то ты уже будешь на работе. Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Прошу тебя по-дружески, пожалуйста, Лерон, позаботься о моём папе. Сегодня он не в состоянии уехать домой.

Я поджимаю губы. Всё во мне противится, отчаянно сопротивляется Лериной просьбе. Я не хочу заботиться о её отце. И помогать ему не хочу. И тем более не хочу прикасаться к нему. Это его проблемы, что он напился до беспамятства. Не мои. Но Лера на том конце провода, Лера, которая жалостливо пыхтит и чертыхается в трубку, просто не оставляет мне выбора.

– Просто на всякий случай, Лер: если со мной что-то случится, знай, что это сделал твой отец, – протягиваю я, скорее, из вредности.

Девушка смеётся:

– Договорились! Лерыч, напиши, как всё пройдёт, ладно? Очень неудобно просить о таком, но… Это правда сложно объяснить!..

– Всё в порядке. – заверяю её. – Я справлюсь.

Всё не в порядке. Всё до такой степени ужасно, что я забываю, как дышать. Но Лере об этом знать вовсе не обязательно.

Отключив звонок, я отпираю замок, открываю дверь и, ни капельки не заботясь о сохранности подопечного, подталкиваю его в сторону тёмного проёма. С глухим стуком голова Хмурских соприкасается с паркетным полом в коридоре, и я на мгновение присматриваюсь – не проснулся ли от удара? Но мужчина крепко спит.

Тогда я уже спокойнее распахиваю дверь шире, аккуратно переступаю через огромное тело Андрея и включаю свет. Так, осталось самое сложное: каким-то образом втащить нижнюю часть тела внутрь квартиры! Покрутившись так и эдак вокруг него, поднимаю голову, располагая её на собственных коленях, просовываю руки под его плечи, высовывая их по бокам и сцепляя в крепкий замок на его груди, и ползу назад. Пытаюсь.

Сдвинуть эту стальную махину с места просто нереально! Я предпринимаю попытку за попыткой, пыхтя как паровоз. Лоб покрывается испариной вдоль линии роста волос, и я стягиваю куртку и свитерок, оставаясь в тонкой футболке, и снова проделываю тот же фокус, складывая пальцы в замок на резко вздымающейся и опадающей мужской груди.

– Какой же ты, Андрей, каменный! – жалуюсь ему вполголоса. – Потому и сердце у тебя каменное. И ничегошеньки ты не чувствуешь! И на чувства других тебе плевать!

Снова тяну его на себя, пятясь назад, и в этот момент он начинает переворачиваться, оторвавшись от пола, и поддаётся силе моей тяги. От неожиданности я заваливаюсь на спину и начинаю тихо смеяться, не веря в реальность происходящего.