Собираюсь ответить, но трезвон в голове повторяется вновь. Затем снова.

Неа. Это не фантазия.

Я мог бы поклясться, что…

Гладкова?

Здесь?

Какого…

― Минуту мне дай, ― хриплю и, пропуская ответ Дэна, иду как дебил на голос.

Заворачиваю за угол, натыкаясь на её до скрипа в ушах раздражающий смех, который теперь наяву вижу. Соня стоит, болтая с каким―то недоумком. Распинаясь перед ним. Спиной, но я сразу её узнаю.

На ней короткая белая юбка, едва прикрывающая округлую попу, в цвет ей укороченный ― вроде спортивный ― топ и подходящие ко всему этому кроссовки. Светлые волосы завязаны в высокий хвост, покачивающийся в такт движениям её головы.

И я мог бы решить, что девчонка увлекается порнухой, если бы не знал, что для неё она слишком труслива. Хотя за деньги, наверное, и могла бы. Мамаша ведь её смогла.

Не знаю, что держит меня здесь, зачем вообще на всё это смотрю, и почему стерва так меня волнует. Не должна. И я не должен. Бесит невозможно. Мысленно обкладываю себя трехэтажным и уже собираюсь свалить отсюда нахер, как рука мудака в дурацкой кепке вдруг ложится на её талию. Не знаю, что происходит со мной в этот момент и как это объяснить, но я будто с цепи слетаю. Даже не досматриваю этот спектакль до конца. Срываюсь и лечу к ним, как оголтелый. Сломать ублюдку челюсть ― первое, что приходит на ум. И я мог бы ― руки чешутся невыносимо ― но вместо этого просто хватаю Гладкову за запястье и пока та не аукнулась, утягиваю за собой.

― Что вы... Антон? ― удивленно и сначала вроде не сопротивляется, но уже через пару секунд начинает трепыхаться, как чумная птица. ― С ума сошел? Что ты себе позволяешь? ― спрашивает, а я не отвечаю. Просто не знаю, что. ― Отпусти, слышишь? Ты не имеешь права при всех хватать меня и куда―то тащить! Я не твоя собственность!

Распинается, а я сосредотачиваюсь на долбанном дыхании, как учил психотерапевт, чтобы не вернуться и не набить уроду морду. Да, с контролем у меня серьезные проблемы.

― Да отпусти же ты! ― резко вырывает из моей хватки руку, и мне даже кажется, что выворачивает ― не знаю, чувствую. ― Какого черта?!

― Тебе деньги нужны или что? ― оглушаю своим вопросом.

И просто потому что я блин не готов отвечать на её.

― Извини?

― Ты можешь попросить у Миши. Сколько, блядь, угодно. Необязательно для этого одеваться, как порноактриса и искать на свою задницу приключения.

Молчит секунду, вторую ― втыкает, видимо, складывает два и два ― а затем в её больших глазах простреливает понимание.

― Это теннисная форма, идиот!

Теннисная чего?

― И даже если бы мне срочно понадобились деньги, я бы никогда не стала добывать их подобным образом!

― Твоя нравственность волнует меня в последнюю очередь.

― Теперь я могу быть спокойна, ― с издевкой складывает на груди руки, ― а то уж было подумала, что в тебе проснулись братские чувства.

― Спятила?

― Не Я с бешеными глазами тащила ТЕБЯ через улицу, ― замечает, а я даже возразить ничего не могу.

Спятил, да. Наверняка.

Иначе какещё объяснить всё это дерьмо?

― Он лапал тебя, Гладкова. Ещё немного и в трусы бы тебе полез.

― А вот это не твоё собачье дело, ― цедит, обходя меня со спины.

Какого хрена я вообще распинаюсь?

― Да делай, что хочешь, мне плевать! ― давно бы так, да?

― Отлично!

― Блеск!

― Восторг! ― кричит, но её крик теряется на фоне бешено ревущего мотора.

Секунда.

Мне хватает её, чтобы понять, что Соня стоит на дороге, и на неё на всех парах несётся чёрная хонда. Хрен его знает, что в этот момент мной управляет. По щелчку на таймере будто зверею. Бросаюсь вперёд и буквально выталкиваю невыносимую собой. И это пиздец. Потому что лихач пролетает в каком―то ничтожном сантиметре от нас.